Электрическое королевство

Слева от хижины в земле была вырыта костровая яма, а за ней висела на дереве туша – оленья вроде бы, – очищенная, выпотрошенная и освежеванная. Леннон указал на систему блоков, которая не давала лесным животным подобраться к мясу.

– У нас в Пин-Оук была такая же. Мясо можно хранить без заморозки. Нужен только холод, чтобы замедлить размножение бактерий. Тут явно кто-то живет, не стоит задерживаться.

Лоретта приложила палец к губам.

– Народ, вы это слышите?

Шум воды.

– Это там. – Она указала за хижину. – Похоже, мы добрались до реки.

Лишь сейчас, на пороге прощания с Ленноном, Лореттой, Нико и Гарри, Кит по-настоящему задумался, каково это будет – завершить путешествие к островам Шолс только вдвоем с Монти. Потеря Лэйки стала подлинной, очень глубокой трагедией, но из-за гибели Принглза боль от нее поровну разделили все четверо.

– Обойдем стороной, – предложил Леннон, указывая на юг. – Окажемся у реки ниже по течению… – Он умолк, не договорив, когда увидел, как Монти сбросил рюкзак на землю и стал прятать топорик под куртку. При этом он не сводил глаз с хижины. – Монти?

– Я все же постучу в эту дверь.

– Черта лысого, – возразила Лоретта, и ее тут же скрутило от кашля.

– Чувак. – Леннон положил руку на плечо Монти. – Это плохая мысль.

Нико вскинула руку.

– Я тоже считаю, что идея – фигня.

– Внутри может сидеть целая толпа народу, – сказал Леннон.

Монти притянул к себе Лоретту и поцеловал ее в лоб. И если до этого Кит, глядя на них, испытывал какое-то раздражение, то сейчас он официально их простил. С тех пор как не стало Лэйки, свет в глазах Монти поддерживала одна только Лоретта. Как будто он был лампой из былых дней, а она – розеткой. Это была еще одна причина, по которой грядущее расставание беспокоило Кита.

Во время вылазок он видел много ламп без света. Печальных и темных.

– Ты не здорова, – сказал Монти, обращаясь к Лоретте так, будто остальных тут и не было. – А сейчас нам выпал шанс устроить тебя под крышей, в тепле. Я его не упущу.

День едва перевалил за полдень, но по ощущениям как будто близился вечер: небо приобрело зимний сероватый оттенок. У Кита при виде хижины по спине бежали мурашки, он почти не чувствовал пальцев ног и языка, но на сердце у него отчего-то стало тепло.

«Должно быть, это любовь Монти и Лоретты. Просочилась наружу и по воздуху проникла мне в душу!»

Хотя любовь могла заключаться и не в этом.

– Я с тобой, – вызвалась Нико.

Леннон резко встал:

– Ты остаешься тут с остальными. Иду я.

– А, ладно, хорошо. Мы же беспомощные женщины и дети…

Теперь в воздухе вместо животворящей любви ощущалось какое-то напряжение.

– Я не то имел в виду, – возразил Леннон.

Нико скинула рюкзак и, достав из него складной нож, переложила его в карман куртки.

– Я хотел сказать… – Леннон запустил руку в волосы. Прежде Кит еще не видел, чтобы он так терялся. – Лучше мне. Вместо тебя. Вот и все.

Нико бросила Леннону свой рюкзак и, не сводя с него глаз, стянула волосы в хвост.

– Типа… – Если можно пожать плечами, не шевельнув ими, а выразить этот жест одним только взглядом, то Леннону это только что удалось. – …если ты на самом деле не хочешь идти.

Закончив приготовления, Нико встала и некоторое время спокойно смотрела на него.

Кит же заметил для себя, что молчание – великая сила.

Когда Нико наконец заговорила, то обращалась она вовсе не к Леннону – она наклонилась к Гарри и прошептала ему что-то на ухо. Потом к Монти:

– Готов?

Когда Монти с Нико вышли из чащи и медленно двинулись в сторону хижины, Кит обнял Гарри. Он ощущал важные вещи: любовь, тишину и близкое расставание. Он крепче обнял пса и постарался сдержать свою душу, чтобы не растеклась тут повсюду; прямо сейчас ему остро не хватало принадлежностей для живописи.

– Теперь-то я тебя точно напишу как надо, – прошептал он. – Ты славный пес, Гарри.

Нико

Приветствия

Вблизи хижины деревья росли реже, но при этом вроде как выше, а в самом верху сцеплялись кронами подобно навесу.

– Мне кажется или ночь правда наступила рано? – спросил Монти.

Нет, ему не казалось. Солнце и впрямь как будто стало дальше.

На веранде стоял написанный размашистым почерком знак:

Когда они поднялись по двум скрипучим ступенькам на крыльцо, все Нико – каждая из ее кукол-матрешек, вплоть до самой глубинной и скрытой, – исполнились ощущения дежавю.

– Не представляю, как тут можно жить, а ты? – спросил Монти, но Нико ему не ответила, потому что, как ни странно, она это представить могла.

Хижина, сросшиеся навесом деревья и далекое солнце – все это навевало ощущение, будто она жила тут многие годы. Где-то там, вдалеке, шумела река Мерримак, заглушая прочие, знакомые звуки леса; краешком разума и его сердцевиной Нико уловила зов воды: бегущая полным ходом на юг, она о чем-то напоминала. Нико поручили работу, какое-то задание, важное, а выполнив его, она наконец-то пришла сюда…

– Все норм? – спросил Монти.

Они стояли на веранде, в шаге от двери.

– Да, – сказала Нико, надеясь, что ее голос звучит уверенно.

– Кстати, спасибо, что пошла со мной. – Монти взглянул на нее. – Знаю, это типа… странно.