Элементарные частицы

После встречи с Брюно Мишель провалялся в постели целых две недели. А ведь правда, спрашивал он себя, как обществу выжить без религии? Даже отдельному человеку это, похоже, непросто. В течение нескольких дней он созерцал батарею слева от кровати. В холодный сезон она заполняется горячей водой – это полезный и хитрый агрегат; но как долго западный мир сможет просуществовать вообще без религии? В детстве он любил поливать растения в огороде. У него сохранился маленький черно-белый снимок квадратной формы, на котором он запечатлен с лейкой в руках, под присмотром бабушки; ему тут, наверное, лет шесть. Позже он полюбил ходить за покупками; на сдачу с хлеба ему разрешалось купить карамельку. Потом он шел на ферму за молоком; возвращался уже в сумерках, размахивая алюминиевым бидоном с еще теплым молоком – ему страшновато было идти в низине по заросшей колючим кустарником тропинке. А сейчас каждый поход в супермаркет превращался в пытку. И это при том, что ассортимент продуктов постоянно меняется, то и дело появляются новые линейки замороженных готовых блюд для холостяков. Совсем недавно в мясном отделе своего “Монопри” он впервые увидел стейк из страуса.

Чтобы обеспечить воспроизводство, двойная спираль молекулы ДНК расплетается на две нити, каждая из которых притягивает к себе комплементарные нуклеотиды. Момент разделения опасен тем, что в это время вполне могут произойти случайные, неконтролируемые и, как правило, вредные мутации. Голод и впрямь стимулирует работу мозга, и в конце первой недели Мишель интуитивно понял, что идеальное воспроизводство невозможно до тех пор, пока молекула ДНК сохраняет форму двойной спирали. Вероятно, для обеспечения бесперебойной репликации в течение множества поколений клеток необходимо, чтобы структура, несущая генетическую информацию, имела компактную топологию – например, наподобие ленты Мёбиуса или тора.

В детстве он не мог смириться с тем, что все вещи неизменно портятся, ломаются, изнашиваются. Поэтому в течение многих лет хранил сломанную пополам белую пластмассовую линейку, неутомимо склеивая ее и обматывая в несколько слоев изолентой. В конце концов линейка утратила прямизну, по ней уже нельзя было даже линию провести, то есть она перестала выполнять свою функцию линейки; тем не менее он не выбрасывал ее. Линейка снова ломалась, он чинил ее, добавлял очередной слой скотча и убирал обратно в пенал.

Одним из признаков гениальности Джерзински, – писал много лет спустя Фредерик Хубчежак, – был тот факт, что он не ограничился своей первоначальной интуитивной догадкой, что половое размножение само по себе является источником разрушительных мутаций. На протяжении тысячелетий, – продолжал Хубчежак, – во всех человеческих культурах присутствовало более или менее отчетливое инстинктивное понимание неразрывной связи между сексом и смертью; ученый, неопровержимо доказавший эту связь с помощью аргументов молекулярной биологии, по идее, должен был на этом остановиться и считать свою задачу выполненной. Однако Джерзински интуитивно понял, что ему следует выйти за рамки вопроса полового размножения и изучить общие топологические условия клеточного деления.