Элеонора Аквитанская. Королева с львиным сердцем

Официально послание императора и условия были представлены Элеонорой королевскому совету, заседавшему в г. Сент-Олбанс в самом начале сентября. 100 000 марок требовалось выплатить сразу, чтобы Ричард получил свободу, 50 000 – позже, поскольку реально собрать всю сумму разом не представлялось возможным, но для обеспечения их выплаты императору надо было предоставить 200 заложников. Ответственными за сборы были назначены Губерт, ставший из епископа Солсберийского архиепископом Кентерберийским, епископ Ричард Лондонский, графы Уильям Арундельский и Гамелин Вареннский, лорд-мэр Лондона Генри Фиц-Эйлвин. Душой всего дела стала, разумеется, королева-мать. Собираемое серебро складировалось в подвалах собора Св. Павла в кожаных мешках, к каждому из которых были приложены личные печати королевы Элеоноры и архиепископа Руанского. В конце лета Генриху VI хватило совести прислать в Лондон доверенных людей, чтобы не только оценить, как идут сборы, но и проверить качество серебра! Словно англичане – базарные жулики… Чтоб не ездить понапрасну, немцы увезли с собой часть выкупа.

Надобно отметить, что страна и без того была разорена и обобрана – и на финансирование многолетних войн, и особенно на Крестовый поход – однако без преувеличения можно сказать, что все объединились для того, чтобы выкупить своего короля. Даже интердикт папы Целестина, которым он угрожал ослушникам, в общем-то, не пригодился. Каждый представитель первого (духовенство) и третьего (горожане, ремесленники, земледельцы и пр.) сословий должен был отдать четверть своего годового дохода и четверть оценочной стоимости движимого имущества, на сословие второе – рыцарство – был наложен сбор в 20 шиллингов с каждого феода. Кроме того, приветствовалась добровольная добавка – как говорится, подайте, люди добрые, кто сколько может.

Прекрасную картину происходившего оставил нам Уильям Ньюбургский, оттеняющий разворовывание королевского выкупа его сборщиками – факт, не отраженный ни в одном историческом труде о тех событиях, с которыми довелось ознакомиться автору (пер. с англ. – Е. С.): «В это время король Англии, совершенно изможденный своим долгим пленением, частыми посланиями побуждал регентов державы, всех своих вассалов и преданных людей любого ранга и положения ускорить его освобождение, собрав сумму его выкупа любым возможным способом. Королевские служащие развернули деятельность по всей Англии, не щадя никого: не было различия меж духовенством и мирянами, светскими [людьми] и монашеством, горожанином или селянином; все без различия были принуждены выплачивать обусловленную сумму выкупа за короля, либо в пропорции от того, чем владели, либо по совокупности своих доходов. Не защищали и не действовали никакие привилегии, прерогативы и иммунитет церквей и монастырей. Молчал каждый знатный и каждый свободный; никто не осмелился сказать: «Вот, мол, какой я великий, не приступайте ко мне!» Даже монахи Цистерцианского ордена, прежде освобожденные от всех королевских податей, на сей раз были подвергнуты куда более тяжелому обложению, ибо доселе не испытывали тяжести общественного давления. Ибо они были обложены налогом и принуждены отдать даже шерсть своих овец, которая являлась их главным средством существования и единственным способом удовлетворить их нужды и расходы. Полагали, что такая масса денег превысит сумму королевского выкупа; она, однако, оказалась недостаточной, когда все собранное свезли и подсчитали в Лондоне; подозревали, что это случилось из-за мошенничества исполнителей. Вследствие недостаточности первого сбора королевские служащие сделали и второй, и третий; расхитили большую часть собранного, прикрыв явное преступление хищения почетным наименованием королевского выкупа. И поскольку время не ждало, получилось, в общем, так, что саранча съела то, что оставили гусеницы, личинки бабочки-медведицы съели то, что оставила саранча, а что не съели личинки, погубила плесень[93] – начали изымать священные сосуды; однако поскольку достопочтенное определение отцов не только дозволяло, но даже предписывало, чтобы подобные сосуды были использованы для освобождения христианских пленников[94], было решено, что тем более стоит их употребить на освобождение плененного владыки. Таким образом, чаши для причастия со всего пространства Англии были переданы королевским сборщикам, либо же выкупались чем-то менее ценным (например, Элеонора выкупила священные сосуды аббатства Сент-Эдмундс-Бэри. – Е. С.). И когда уже казалось, что в Англии не осталось денег, а королевские сборщики налогов уже устали и выдохлись, собирая деньги, все же собранная сумма так и не покрывала размер королевского выкупа; и таким образом, большая часть назначенной суммы была выплачена служащим императора, а король, чтоб его заточение не простерлось и далее сверх меры, удовлетворил императора предоставлением достаточного [количества] заложников».

Печть Элеоноры Аквитанской