Эльф среди людей

…он часто подслушивал разговоры пастухов, несколько раз спускался в долины, каждый раз надеясь, что упомянут Безликого.

Тщетно.

Зимовки не избежать.

Когда выпал первый снег, Хэлгон позволил себе целый день отдыха. На лапнике была расстелена овчина – царское ложе для того, кто привык спать на голой земле. Поверх лежала вторая. Нолдор разделся донага – тело согревает само себя гораздо лучше, чем всякие одежды, нырнул под одеяло… и провалился в сон, словно в пуховую перину. Можно было отоспаться первый раз за эти полгода. Можно было спать сколько угодно – день, два, три – всё равно до первой непогоды ему нельзя выходить наружу.

Эта зима научила Хэлгона любить непогоду. В снегопад можно заниматься разными увлекательными делами: топить очаг – ведь дыма не увидит никто, печь на раскаленных камнях «хлеб» (с позволения назвать этим прекрасным словом лепешки из муки, снега и пепла), а можно наоборот – взять топор и пойти за дровами. Впереди самое страшное: весна, вот тогда из пещеры не выйдешь. Еще можно поставить силки на птицу – всё еда, и кровь у них вкусная. Даже можно рискнуть и спуститься в долину: вдруг всё-таки весть о Безликом? – шанс мал, но. Словом, в непогоду можно жить.

А ясный морозный день (или звездная ночь) – это же кошмар! Только спать и остается. Но до какого же предела можно спать?!

Лембасы, по-прежнему завернутые в темно-зеленые листья, лежали в надежном углу пещеры. Их время еще не пришло. Они ждут самого страшного месяца в году – марта.

К концу зимы в пещере скопилось столько дров, что кроме них и ложа там просто больше не помещалось ничего. Но Хэлгон расходовал топливо еще более осторожно, чем раньше: в марте пополнить запасы будет негде.

Снег начал мягчать, со входа в пещеру стала капать вода. Хорошо, это чудесное жилище было с легким уклоном наружу, так что даже сильнейший поток снега и воды, который скоро промчит над ним, не зальет ни очаг, ни дрова, ни припасы.

Вернувшись с очередного осмотра силков (парочке птиц не повезло) и суша у огня сапоги, нолдор понял, что теперь он пленник гор. Вот-вот начнется сход лавин. Снег слишком влажный, чтобы можно было бродить по склонам. Глупо, бросив вызов Королю-Чародею, погибать от весенней воды.

Март.

Более мерзкого месяца в его жизни (что до смерти, что после нее) – не было. Он завидовал зверям, способным впасть в спячку. Он растягивал дрова и еду как мог, но свободное пространство в пещере всё увеличивалось и увеличивалось. Чтобы хоть чем-то занять себя, нолдор упражнялся с оружием (всё теплее, не говоря о прочей пользе).

Но день лембаса пришел. Человечьей еды не осталось.

Спасибо Глорфиндэлю.

Он знал, что страшнее снега – селевый поток: вода, грязь, камни. Он понимал, что поспешность подобна смерти. Он ждал, когда высохнет земля. Торопиться некуда: дрова есть, лембасов еще много. То есть их не то чтобы очень много, но если каждый день съедать по несколько крошек –хватит надолго. А зачем ему есть больше? он ведь просто бездельничает в прекрасной, уютной пещере.

Апрель.

Молодая листва и, что особенно радует, – молодая травка. А это значит, что скоро пастухи поднимутся к кошарам и возобновят запасы. Можно будет поживиться. Можно будет продолжить поиски.

Темной ночью Хэлгон спустился вниз – послушать свежие сплетни. Ну а вдруг?

* * *

– И двадцати лет с ним не прожила, – причитала одна женщина.

– Да какое «с ним»! – спорила другая. – Пару раз заглянул, и это ты называешь «с ним»?!

– Вот и не пару! Каждый год, почитай, он приезжал!

– Ага, на ночь!

Спор женщин, «полова от зерна», как говорили здесь, не мог привлечь внимания настоящего мужчины. Но Хэлгон не претендовал на звание настоящего горца.

В этой женской перебранке было что-то важное.

Труп в саване. Погребение.

Одна из жен Безликого.

Вспомнились слова старика – о том, что Безликий сейчас берет в жены девушек только из двух княжеских родов. Одна умерла.

Значит, ее заменят?

Значит, здесь быть свадьбе?

Значит, Безликий приедет сюда?!

Значит, он, Хэлгон, всё-таки дождался?!

Покойницу отвезли на кладбище и зарыли. Почти сразу же на самой высокой из окрестных гор установили копье с длинным белым полотнищем.

Знак траура? Или весть Безликому?

Как бы узнать?

Хэлгон аккуратно шел следом за парой пастухов, очень надеясь, что молодого паренька волнуют те же вопросы. Ведь этот мальчишка родился уже позже женитьбы Короля-Чародея.

– …гонцов разослали, – донеслись до нолдора объяснения старшего. – Все роды на своих горах установят. А он, когда увидит, разрубит копье и флаг пополам. Дескать, я знаю.

Пастух объяснял еще что-то, но они вышли на открытое пространство, и Хэлгон следовать не решился.

Минуло несколько дней, когда примчался взмыленный гонец – и флаг сняли. Хэлгон, снедаемый любопытством, устроился в колючих зарослях над селением: достаточно близко, чтобы видеть всё.