Эльф среди людей

– Вот теперь дорогу перенесут все, – от усталости Келегорм говорил резче и суше, чем обычно.

– Все, лорд? – подняла на него безумные глаза Мегвен.

– Прости. Всё, что мы можем сделать для Райво, – похоронить его в Аглоне. Если хочешь.

– Не всё ли равно, где лежать телу? – зло спросила Мегвен.

– Хорошо. Оставим его здесь. Лес сухой, выйдет отличный погребальный костер. Заодно и мелкую нечисть пожжем.

– И это всё, что ты мне можешь сказать?!

– Мегвен! – гневным окриком. – Мне некогда думать о мертвом. У нас ранены все, трое – почти при смерти. Я ничем не могу помочь Райво. Я ничего не могу сделать для тебя. Мое дело – жизнь, а не смерть. Мое дело – они, а не ты. Кстати, что с твоей рукой? дай…

– Уйди!

– Это яд, Мегвен. Дай…

И тут ее обхватили крепкие руки дориатца.

– Достойная воительница слишком много разговаривает, – сказал Белег, кивнув Келегорму: дескать, я держу крепко, ты можешь заняться ее раной.

Мегвен извивалась в их руках, словно ей грозила смерть от того, что рану очистят от яда и помогут плоти зарасти. Потом, осознав свое безрассудство, женщина безучастно замерла, равнодушная к тому, что с ней делают, и покорно позволила наложить травы и перебинтовать.

Келегорм, Белег и несколько легко раненых собрали сушняк, положили на него тело Райво и подожгли.

– Нам будет не хватать тебя, – проговорил лорд Аглона, поджигая костер.

Они ехали небыстро, везя раненых.

– До первой травы, – объяснил Келегорм Белегу. – Земля им поможет. Просто земля – после пыльных камней Нан-Дунгортеба.

Синдар понимающе кивнул.

На северо-западе за их спинами полыхало зарево. Сухой лес хорошо загорается – особенно от погребального костра.

– Мы не в первый раз жжем его, – Неистовый мотнул головой назад, – а он всегда почти тот же. Древние сухие деревья и никаких следов пожара. Может быть, этот лес вырастает сразу мертвым?

Перворожденный вздохнул, не ответил.

Нолдоры спали в высоких росных травах, прижимаясь к земле словно к возлюбленной. Арда принимала в себя их боль, ужас, горе.

Дозорных не выставляли – здесь уже были безопасные места. Впрочем, трое в лагере не спали всё равно: Мегвен, всхлипывающая тихонько – чтобы не разбудить других, Белег, решивший, что хоть один дозорный не помешает, и Келегорм, борющийся за жизнь троих умирающих.

Внешне он не делал ничего – сидел рядом с раненым, держал за руку, иногда пробегал пальцами по его лицу, прикладывал ладонь к груди… Но лицо Неистового было сведено, губы сжаты, и Белег видел, что внук Финвэ сейчас выдерживает битву не меньшую, чем схватка с чудовищем.

Дориатец не решался предлагать помощь, кроме как целебными травами, которые всегда носил при себе. Что жизнь для нолдора – то синдару беда.

Дольше всего Келегорм просидел над Дирнауром – и ближе к утру Белег с удивлением расслышал, как лорд Аглона зло бормочет себе под нос примерно следующее: "В нач-чале был Эру, что в Арде з-з-зовется Ил-ллл-луватар. И пер-рррвыми он создал Айнур, что б-были с ним прежжжжде всего..." Звучало всё это как решительное обещание убить, причем самым жестоким и изощренным образом.

– Уф… – сказал Неистовый, закрывая лицо руками.

– Что? – испугался Белег.

Келегорм покачал головой: дескать, всё в порядке, не волнуйся. Потом повалился в траву.

Синдар подсел рядом, протянул ему флягу.

– Что там? – одними губами спросил нолдор.

– Вода, – улыбнулся Белег. – Вода из родников Дориата. Надеюсь, она не пойдет тебе во вред?

– Давай. То есть… спасибо.

Келегорм приподнялся и стал пить жадно, проливая.

– Выживут? – осторожно спросил Белег, забирая пустую флягу.

– Куд-да они у меня денутся! – усмехнулся лорд Аглона. Эта недобрая усмешка напомнила перворожденному ту необычную речь, и он решился спросить:

– Я слышал, что ты взывал к Эру, но как-то странно…

– Я? К Эру?! Взывал?

– Ну да. Когда лечил Дирнаура.

– А, ты об этом… Я ругался.

Перворожденный посмотрел на него так, будто нолдор только что показал ему, как закрывать глаза ушами... или нечто столь же немыслимое.

– Ругался, упоминая Эру?!

– А что такого? – теперь уже не понял Келегорм.

– Но это… это же… – Белег не мог найти слов для объяснения того, что было ему так же привычно, как дышать.

– Так ты веришь в благость Эру?! – с неожиданной злостью спросил Келегорм. – Веришь – после этих тварей?!

И, не дав дориатцу возразить, заговорил с гневом:

– Благой Эру, о да, как же! Говорят, он позволил Морготу первому спуститься в Арду, – вот уж великое благо! Добрые и милосердные Валары увели эльдар от бед в Аман – и первое, что произошло там, была смерть Мириэли. Благой Край! – отец жил с болью и ненавистью и нас воспитал в ней же. А мудрейший Эру не препятствует освобождению из Мандоса Моргота, благой Эру допускает существование Унголианты и вот этих тварей, которые убивают лучших из нас, а если бы не мы – пожрали бы половину Белерианда, превратили бы Химлад в часть Нан-Дунгортеба! Вот она – благость Эру! Спроси у Мегвен!

Белег положил руку на плечо Неистовому, попытался улыбкой умерить его ярость:

– Ты не понимаешь. Арда – не игрушка Эру, это свободный мир, в котором…