Эльфийский бык 3

— Их всегда много, — просыпаться не хотелось, потому что права Данька, делов много. Как только глаза откроешь, так сразу и навалятся. А пока Леший спит, то и дела вроде бы как ждут.

В стороночке.

Правда, потом пришло понимание и Леший сел.

Резко.

— Дань, ты откуда здесь?

— Так… пришла, — Данька сидела на полу, скрестивши ноги, и ничуть не смущалась, что вокруг вода разлита, и что вода эта светится, таким вот синевато-жёлтым. Искорки в ней опять же бегают, загораются и гаснут, загораются… — Я там была. А потом тварюка эта выползла, и я спряталась.

— Сильно испугалась? — Леший потряс головой.

Мокрой.

И сам он вымок, как тот воробей, под дождь угодивший, но это ничего. Главное — живой.

— Ага… никогда таких не видела. Бабушка Софа сказала, что это костяной дракон и он не всамделишний. Его сделали. И сказала, что этому грёбаному самоучке руки надо оторвать по самые плечи и в задницу вставить. Мне кажется, она очень разозлилась.

— Пожалуй, соглашусь.

Чтоб Софья Никитична так и выразилась? Хотя… выдумывать Данька не стала бы. Леший огляделся.

— А где… все?

Колбы сохранились, частью осыпались, частью треснули. Но людей внутри не было, как и половины бункера. Вместо дальней стены ныне была земляная осыпь, из которой торчали куски проводов и, кажется, угол двери. Похоже, там был запасной выход. Или логово твари.

Так, с тем, через который Леший попал, тоже неладно. В этом месте земля осела, а дальше, кажется, вовсе осыпало. Главное, чтоб никого там не завалило. А так-то земля — это не страшно. По земле они пробьются.

— Люди где?

— Мама сказала, что надо выводить. Что они усталые. Только они не усталые, а больные. Совсем-совсем. Но мама их вылечит. А мне сказала с тобой сидеть и не трогать. Ты силов много потерявши, — деловито произнесла Данька. — И тебе воду надо сделать правильную. Я сперва поила, а ты пить не хотел. Не глотал совсем. Тогда я подумала, что можно и так сделать, ну, чтоб ты целиком в воде был, и тогда ты поправишься. Ты поправился?

— Почти, — Леший потрогал голову.

Странно.

Не болит.

И плечи, и в целом. А его ж о стенку приложило конкретно так. Да и сил тварь рванула прилично. Потом щит…

— Людей всех вывели?

— Туда, там эти… как их… дядька Ворон сказал, что типа камер, где держали. И ещё лабратории… там ужасы всякие и меня туда не пустили. А если с тобой, то покажешь?

— Лаборатории?

— Ужасы. Никогда ужасов не видела.

— И не надо… такие ужасы точно тебе смотреть не надо.

Он встал, держась руками за голову. Надо же, а нехватки сил совсем не ощущается, скорее наоборот, их столько прибыло, что Леший того и гляди треснет.

Это Данька переборщила?

— Из этого бункера другой выход есть?

— Ага. Бабушкины мертвяки раскопали. Она их много подняла! Целое кладбище, если так-то… ну они копать начали, а потом деда Яша и ещё твои друзья вместе там землю подняли и ухнули. Аж затряслось.

Леший же, выходит, пропустил всё. Даже немного обидно.

— Я говорила, что тебя разбудить надо, — сочувственно произнесла Данька. — Но мама сказала, что тебя по голове стукнули. И у тебя мозги растряслись. И что тебе надо полежать. Отдохнуть. А теперь как? Стряслись обратно?

— Стряслись, — заверил Леший. — Веди…

— Куда?

— Туда, где все…

— А, погоди только, — Данька взмахнула рукой, и искрящаяся вода поднялась в воздух, сама собою скатываясь в шарики. — Я соберу. Там другие больные есть. Если их полить, то им тоже полегчает. Или тебе ещё надо?

— Нет. Мне хватит.

Странно было смотреть на девочку, которая деловито шлёпала по лужицам, а те поднимались в воздух, сворачиваясь в шары и пополняя цепочки их.

Безумновато.

С другой стороны, кто бы жаловался, но только не Леший. Данькины волосы отливали яркой зеленью, да и сама она тоже светилась, и не понять, отражённым ли светом или же своим собственным. А может, свечение это и вовсе только в сотрясённых мозгах Лешего присутствует.

Ничего. Он разберется.

Главное, что в целом эти самые мозги внутри черепной коробки находятся. Уже, можно сказать, достижение.

— Ты чего? Болит что? — обернулась Данька.

— Да нет, нормально.

— Тогда пошли. А то сейчас бабушка Софа своего дракона доделает… ну, она сказала, что быстрее так, чем транспорт искать. А ей очень надо что-то тому, другому сказать… ну, что он не прав.

И ещё, что ему руки выдернут и в жопу вставят.

С последним Леший был всецело согласен, только вслух этого не сказал. Что-то подсказывало, что это не совсем педагогично, что ли…

Их было двенадцать.

Двенадцать ушедших, от которых остались разве что имена. Двенадцать потерянных ветвей. Двенадцать ран, которые затянулись, но не зажили.

Двенадцать…

Кого?

Мертвецов?

Невозможно. Из эльфов невозможно сделать умертвия. Светлая сила не позволит. Но и живыми не были. Тогда как?

— Вы кто? — спросила дева, всё ещё глядя настороженно.

— Калегорм, — Калегорм выступил вперед и согнулся в поклоне. — Из третьей ветви дома Ясеня… рад приветствовать Ушедших.

— Даже рад? — девушка тряхнула головой, и хрустальные косицы её зазвенели. — Там, кажется, многое переменилось…

— Вы не представляете, сколько всего там переменилось.

Взгляд Калегорма искал.