Эльфийский бык 3

— Стереотип, — Калегорм протянул тарелку маме Любе. — Ешьте. И запивайте. Это поможет… на самом деле мои… соотечественники и вправду весьма одарены. У моей матушки удивительной красоты голос. И мой брат чудесно играет на лютне. И сочиняет… некоторые его композиции вы, пожалуй, знаете. Он давно сотрудничает с известными киностудиями.

Не, ну после всего-то, что вокруг твориться, сей факт Таську удивлять не должен. А он всё равно удивляет. Эльф пишет музыку для киностудий… хотя…

Почему бы и нет?

— Существует даже старинный обычай. Юноша, в сердце которого зарождается чувство, выражает его в песне.

— И если у избранницы хватает сил дослушать до конца, — мрачно произнесла Маруся, — то это точно любовь.

— Ты не переживай, — Таська похлопала сестру по плечу. — Если что, я тебя подержу… а Ванька знает, что ему петь надо?

— Будем считать, что он выразил свою любовь иным образом, — Калегорм позволил себе улыбку.

Вот что значит, дипломат.

И не обидчивый к тому же.

— На самом деле, повторюсь, я скорее исключение… в свое время, когда я встретил деву, чья красота заставила моё сердце биться быстрее, я, зная за собой недостаток, обратился к наставнику с нижайшей просьбой помочь мне…

— Похоже, не получилось… — Таське сразу стало совестно за свой чересчур длинный язык.

Но посол лишь снова улыбнулся, весьма печально.

— Наставник работал со мной три года. После сказал, что у меня, несомненно, имеется яркий талант… в какой-то иной области, ибо в противном случае моя абсолютная бездарность нарушает закон всемирного равновесия.

— Сочувствую, — искренне произнесла мама Люба.

— А дева? — поинтересовалась Маруся, и поморщилась, когда мама Люба толкнула её в бок. — Что? Интересно же…

— Увы… моя дева меня не дождалась. Нашёлся тот, кто сумел исполнить заветную песнь.

Калегорм замолчал.

— Получается, кто раньше спел, того и дева? — уточнила Маруся. — Нет, я на будущее… и вообще, сама дура.

— Это… не слишком корректно, — заметил посол.

— Зато правда.

— К тому же мой брат получил шанс обрести счастье.

— Потому что поёт лучше? — Маруся всегда отличалась въедливостью, которая обычно касалась вещей, ей интересных. И похоже, что вопросы эльфийского брака были ей весьма интересны.

— Потому что свадебный наряд остался лишь один.

Посол наполнил из графина чашку и подал маме Любе. Затем посмотрел на Марусю презадумчиво, на Таську, словно примеряясь, не выйдет ли и из неё эльфийской принцессы. И на маму Любу тоже, но уже не задумчиво, скорее уж непонятно.

Хотя… понять выражение лица эльфийского дипломата — само по себе непросто.

— И об этом я также хотел с вами побеседовать.

Глава 24 В которой снова речь об искусстве, а ещё о стоматологах и умении носить портфели

«Всю жизнь, сколько себя помню, работал на удалёнке.

Кем?

Да снайпер я…»

Из случайно подслушанного в маршрутке разговора

— Чего? — Афанасий Кнопочкин, более известный в кругах широких, как рэпер Шайба, даже проснулся и переспросил: — Чего-чего?

— Того, Фанька, — сказала его сестрица и она же менеждер. — На вот, выпей.

И минералочки подала.

— И собирайся. Заказ есть. Крупный…

Выглядела она донельзя довольною, что внушало определённые подозрения.

— И срочный.

— Опять корпоратив?

— Не угадал.

Минералка была холодной и вкусной. Нет, он ведь не собирался вчера пить. Работать планировал, потому как права Глашка, на старых хитах далеко не уедешь. Надо новое выдавать.

Актуальное.

Рвущее душу и, что важнее, чарты. Или хотя бы сеть, потому как последний ролик не набрал даже сотни тысяч просмотров. И это означало одно, в чём признаваться себе не хотелось, но надо было — его карьера подходила к логичному завершению.

Вообще странно, что он столько протянул.

— Вставай, вставай, — Глашка кинула мятую футболку. — Рожу свою мой… ты не представляешь, как повезло… намекнули, что там такие люди будут…

— Днюха?

На дни рождения его звали, но то были обычно подростковые или вот молодёжи, ибо люди по-настоящему солидные с Шайбой дел не имели, предпочитая кого-то из первой когорты избранных.

— Лучше! Ярмарка.

— Чего?

Афанасий поморщился.

Вот точно не хотел пить. Сел сочинять новый хит, а он не лез ни в какую. Всё какая-то хрень романтичная… а какая романтика, когда у тебя рука сухая, рожа шрамами исполосована и зуб золотой? По Глашкиной же задумке золотой, сам бы он нормальный поставил.

В общем, не творилось. И в целом настрой был поганейшим. Ну и решил Афанасий накатить для вдохновения. И чтоб тоску душевную заглушить… а оно как обычно всё пошло-полетело.

— Ярмарка. В Конюхах. «Ай, люли-люли» или как-то похоже. В общем, надо выступить…

— В Конюхах я ещё не выступал.

— Вот и начнёшь.

Спорить с сестрицей было себе дороже.

— А что за… ярмарка… вообще…

Он сунул голову под струю холодной воды, её же хватая губами. Круче минералки. И боль отступает. А что по спине катится и на пол льётся, так это — мелочи.

Издержки бытия.