Эльфийский бык 3

А не так давно Феня передачу одну посмотрел, несерьёзную, конечно. Но на сестру он покосился. Потом мотнул головой. Нет, ну какой из неё рептилоид? Фигня это всё. И бред… но почему-то мысль не отпускала.

Что, если они и вправду между людей?

Павел Кошкин не сразу догнал женщину, которая держалась совсем не так, как должна бы держаться спасённая от страшной опасности женщина. Во всяком случае, автомат она несла вполне уверенно, да и выглядела так, словно бы в помощи не нуждалась.

— Погоди ты… — сказал он, когда женщина сделала попытку нырнуть в чащу леса. — Да погодите же…

Только и успел, что парой слов перекинуться и телефон на другой сменить, со спецлинией. Нет, у него тоже спецлиния, но эта какая-то совсем спец. Её и глушилка брать не должна бы.

А Василиса убежала.

— А ты поторопись! У меня, между прочим, дети дома одни остались…

Мысль о том, что у неё имеются дети, была… странной. Нет, она и раньше говорила, про девочек там… но это сказанное проходило словно бы мимо. А теперь дошло.

И стало обидно.

— Маленькие?

— К сожалению, уже нет, — Василиса придерживала автомат рукой.

— Давайте я понесу! — оживился Павел. — Я в детстве девочкам всегда портфели домой носил.

— А теперь вот вырос и на автоматы перешёл, — Василиса смерила его внимательным взглядом, будто подозревая, что тогда, в глубоком детстве, он портфели не доносил, но себе присваивал, что сейчас повторит и с автоматом.

— Так… портфеля у тебя не вижу. А так бы донёс. И вообще, что есть, то и несу. Главное, чтоб домой, — Павел поморщился, потому как зуб снова дал о себе знать. — Почему, к сожалению?

— С маленькими проще, — Василиса всё же автомат отдала. — Они, если и наворотят, то в пределах комнаты… ну дома… максимум — яму посередь двора выкопают или корову покрасят. На что ещё у малышей хватит фантазии. А вот как подрастают, то держись…

— Это да, — вспомнился племянник и его носки, и та статья, которую Кошкин сохранил на память. Может, для родовых хроник она и не сгодится, а вот лет через двадцать, как Ванька подрастёт и мозгом не только спинным обзаведётся, так Павел её и предъявит.

На каком-нибудь семейном обеде.

Или вот пойдут у Ваньки дети… да, какой-нибудь сын, который Кошкину будет двоюродным племянником, если он правильно в родственных связях разобрался. И тот учидит что-нибудь такое.

Этакое.

Ванька его ругать станет…

Павел даже споткнулся, удивившись тому, откуда у него столь странные мысли взялись-то в голове.

— Сейчас и вовсе не понять, чего происходит… а ещё ужин.

— Ужин — это хорошо.

— Не приглашаю, — отозвалась Василиса довольно резко.

— Я и не напрашиваюсь, — Павел подумал, что стоило бы обидится, но вместо этого закинул автомат за спину. — Но между прочим, я тебя спас!

— Мне казалось, что я тоже… деятельно участвовала.

— Весьма деятельно. Где ты так стрелять научилась?

— Да… Петрович научил. Это муж одной… дедовой знакомой. Он говорил, что в жизни всё пригодится. А порой вот надо и пострелять. На душе легче становится. Ты рядом держись, а то темнеет.

— Ага, — только и сказал Кошкин, стараясь и вправду держаться рядом.

Темноты, в отличие от стоматологов, он нисколько не боялся, но вот заблудиться в местном лесу будет позорно. Надо было бы на машине. Но эту оглашенную разве остановишь?

— Так чего тебе в Подкозельске надо-то? — Василиса замедлила шаг, явно успокаиваясь.

— Честно говоря, сам не знаю… тут где-то мама у меня…

— Престарелая?

— Вот только ей этого не скажи. Обычная… она замуж вышла, представляешь?

Наверное, это пережитый стресс сказался. Всё же он, Павел Кошкин, живой человек. У него вот тоже нервы имеются. Переживания. Испереживался и теперь тянет поделиться нервами с кем-нибудь.

— А тебе не сказала? — уточнила Василиса.

— В том и дело, что не сказала… мне теперь кажется, что это нарочно.

— Замуж?

— Вообще всё… сперва племянничек мой в Подкозельск уехал. На практику…

— Погоди, погоди… это который из двоих? Тёмненький или ушастый.

— Ушастый, — почему-то Кошкин совсем даже не удивился. — Тёмненький — это Волотов. Тоже обалдуй…

— Охотно верю.

— Это возрастное! Я вот в их возрасте не лучше был… — за племянника стало вдруг обидно, потому что он, может, и балованный, и бездельник редкостный, но всё ж родной.

— Тоже верю.

— Издеваешься?

— Самую малость. Так проведать ехал?

— Надо было машину забрать, — запоздало сообразил Кошкин. — Я б тебя и довёз… а теперь вот…

— Тут не очень далеко, — она остановилась, оглядываясь. — С Алёнкою быстрее вышло бы… а выходит, они меня отвезли, пока спала. Ничего, за пару часов доберемся.

— Ночью по лесу?

— Страшно? — показалось, что она улыбается.

— Не… у меня ж автомат есть. И темноты я не боюсь.

— А чего боишься?

— Стоматологов.

Она закашлялась.

— Серьёзно?

— А то…

— Ты ж маг.

— И что?

— И сильный… вон, рукой двинул и машину пополам! Никогда такого не видела.

— Я и просеку могу проложить, если хочешь… у меня стихия пошла в деда, тот сильным воздушником был. Ну и я тоже, хотя… в общем, сложно всё. Но сила от стоматологов не спасёт.

Между прочим, чистая правда. Только разве ж это понять обычному человеку. Вот и Василиса глянула так, с прищуром, и уточнила: