Эльфийский бык 3

В жизни и среди сволочей встречаются порядочные.

Из философской дискуссии, состоявшейся одним субботним вечером средь гаражей и посвящённой животрепещущим вопросам сосуществования с новыми соседями.

Юлиана поняла, что заблудилась.

— Твою же ж… — выругалась она в полголоса и включила фонарик. Желтое пятно скакнуло на ствол. На другой. И третий. И, мигнув, погасло. Потом опять загорелось.

Нет, как вышло-то так?

Хотя… чего гадать. Она всем давно поперек горла стоит, вот и нашли способ избавиться красиво. Когда Главнюк — дал же Бог фамилию — которого Юлиана давно про себя именовала Говнюком — это куда более соответствовало характеру — вызвал её к себе и со сладкой улыбочкой сообщил, что у неё особое задание, Юлиана поняла: подстава.

— Ты же умная девочка, — проворчала она, боком просовываясь меж двумя соснами. — Ты же понимаешь, какие перспективы открываются… ага… чумовые просто.

Нет, ничего этакого, выходящего за рамки обычного маразму, от неё не потребовали.

— Про чупакабру репортаж ты делала. Про русалок тоже. Так что вон, съездишь в этот Подкозельск и отснимешь так, чтоб с трагизмом, чтоб сомнений ни у кого не осталось… а я премии накину.

И стало понятно, что своё Говнюк уже получил.

— Так а чего снимать-то? — уточнила Юлиана на всякий случай. — В каком ключе?

— Вот на месте и придумаешь. Главное, что показать надо, какой Вельяминовы произвол творят. Скажи вон, что они… не знаю, людоедствуют на досуге. И кошек мучают. Люди за кошечек всегда сильно переживают. Ну, ты ж опытная, сообразишь…

Сообразила.

Сразу вот сообразила, что заказ и подстава. Даже подумала, не прикинуться ли больной, но… не прикинулась. Говнюк бы не поверил. Учинил бы скандал. Увольнение… а ей как раз предложили подумать над концептом новой передачи. И на канале поприличнее, а не это вот всё. Но трудовую надо чистую.

И рекомендации.

А засрись она с Говнюком, тот точно зажал бы.

Он бы и так зажал, но если поставить, что, мол, услуга за услугу, глядишь и разошлись бы миром.

— Твою же ж мать, — нога провалилась в какую-то яму и каблук печально хрустнул, намекая, что ходить по лесу на каблуках — так себе идея.

И вообще…

Нет, материал получился бомбезный, конечно. Главное, всецело в концепт канала вписывается. И если Говнюк попытается зажать, Юлиана прямиком к владельцу пойдёт, чтоб тот оценил… там, глядишь, и Говнюка подвинуть будет можно.

Или попытаться.

У того связи. Родственники… а у неё вокруг — темный лес. Тополев, который бил себя в грудь, обещая позаботиться о безопасности Юлианы, свалил, как только всё пошло не по плану. И все-то свалили, кроме Криворученко, который приставлен был снимать.

Он, меланхолик, вечно пребывающий в собственных мыслях, снимал.

И на опушке, где она подводку решила сделать. И потом снова у поля, поскольку пришлось несколько скорректировать исходники, раз уж оно разрешённое и вообще… с коровами снял.

С быком вот.

Бык был прикольный очень. Юлиана ему сухарики отдала, которые в сумочке держала, чтоб перекусить. А теперь в сумочке было пусто.

В лесу тихо.

А поле…

К лесу она вернулась, потому что в голову пришла классная идея, как завершить все. Съемки на закате, чтоб их… повышенной живописности. И снимали долго. Криворученко замаялся прямо, но терпел. Вот с кем ей повезло, так это с оператором… потом уже, завершив съемки, Юлиана поняла, что надо отойти за кустик. И что надобность назрела давно, а она просто несколько работой увлеклась.

И теперь нужда уводила её…

Уводила.

Раз кустик.

Два кустик. И три… и потом, уже поднявшись, Юлиана осознала, что заблудилась. Точнее ей казалось, что она идёт правильно, к краю леса, но она шла-шла, а краю не было.

И лес становился гуще.

И темнота падала. Падала, падала, вот и упала. А Криворученко вряд ли додумается пойти искать или вызвать помощь. Он исполнительный, конечно, но в остальном… да и где её вызывать? Тополев сделает вид, что не знаком. На полицию вообще никакой надежды. Местные… им Юлиану точно незачем искать.

Мысли эти заставили всхлипнуть.

И ещё раз.

— Нет уж… не дождётесь, — Юлиана вытерла нос рукавом, решив, что плакать не будет. Она, когда ещё из дому сбежала, решила, что в жизни не будет плакать и всем докажет… кому — не очень понятно, но слово сдержала.

И теперь тоже.

Лес?

Подумаешь, лес… обычный. Что она, лесов не видела? Надо идти. Или лучше вот… да, правильнее будет наоборот, остановиться. Юлиана же делала репортаж о тех, кто в лесу заблудился. И спасатель ей говорил, что идти как раз нельзя. Что нужно сидеть и ждать.

Она и села.

Лес был сухим. А она — усталой. И в туфли насыпались иголки. И за шиворот тоже. А ещё потянуло прохладцей. И что-то скрипело.

Ухало…

Вздыхало совсем рядом. Сразу в голову полезли мысли всякие… про чупакабру… нет, чушь-то, в доисторических зверей, которые живут вот рядом, руку протяни, Юлиана не очень верила.

Очень не верила.