Эльфийский тангенс

Повозка остановилась, когда к ним потрусил Сетвик, бормоча что-то успокаивающее, насколько позволял его грубый голос. Он приблизился к соколу, который снова заклекотал, но не улетел. Вместо этого он снова поднял лапу, чтобы Сетвик мог развязать бечевку, с помощью которой была привязана трубка с посланием.

Алдари подумала, как было бы здорово, если бы сокол клюнул Сетвика в голову. Желательно несколько раз. Но надеяться на это было глупо.

Ничего такого не произошло. Сетвик благополучно вскрыл трубку, вытащил небольшой бумажный свиток и стал читать.

– Хок, – позвал он, – очнись. Это тебе.

Ресницы Хока дрогнули, но сам он так и не шевельнулся. Сетвик выругался.

– И что я должен написать в ответ?

– Если вам нужна помощь, чтобы сочинить сказку, – сказала Алдари, – моя телохранительница – начинающий автор баллад.

Это фраза вызвала гневный взгляд Тели. Очень хорошо. После комментария о влюбленности ее тоже не мешало поддразнить.

– Дай мне свою ручку. – Сетвик хмуро посмотрел на руку Тели и затем бросил взгляд на ящик в задней части повозки, вероятно, разозлившись, что та посмела открыть его и достать письменные принадлежности. – Нашу ручку.

Судя по тому, как Тели оскалила зубы, ей хотелось вцепиться в него, но она молча протянула ему ручку.

Сетвик собрался было что-то написать и замер. На его лице появилось раздраженное – или испуганное? – выражение, когда он посмотрел на оборотную сторону бумаги. Она была пустой, и, по-видимому, там он и должен был написать краткий ответ.

Сокол ждал, переминаясь с лапы на лапу. Интересно, теряют ли птицы терпение?

– Писательский кризис, – прошептала Тели Алдари.

– Может, он пытается придумать что-то, что можно было бы срифмовать с «угрозой», – вполголоса ответила Алдари. – Кто послал сокола, лейтенант? – спросила она у Сетвика.

– Это королевский сокол, думаю, что сообщение отправила сама королева. Ей нужны новости о миссии. – Сетвик взглянул на Хока и заговорил по-эльфийски, чтобы в полной мере выразить недовольство.

Минуту назад он предлагал перерезать горло своему капитану, а теперь казался раздраженным, что Хок не в состоянии сам написать сообщение.

Если король и королева переживали за исход этой миссии и за судьбу Хока, то, возможно, они могут направить им помощь? Возможно, более опытного и умелого целителя, чем лекарь-наемник? Или более действенные снадобья.

– Хотите, я напишу? – предложила Алдари. – Мне будет легко заполнить эту маленькую бумажку словами. Я просто сообщу о своем неудовольствии, что король приказал меня похитить за две недели до свадьбы.

– Король этого не приказывал, – отрезал Сетвик, раздражение сменилось гневом. – Это все его задумка, – он указал на Хока. – Капитана Хока. Наемника, действующего по собственной воле.

– Если он действует по собственной воле, почему же ему пишет королева? – спросила Алдари.

– Ты задаешь слишком много вопросов, принцесса, – прорычал Сетвик.

Он бросил ручку и бумагу и побежал поговорить с лекарем. Попросить его еще раз осмотреть Хока, чтобы уточнить его состояние? Или попросить его написать послание?

Или… что, если он спрашивает, не умрет ли Хок до того, как они доберутся до крепости, до короля и королевы? Что, если Сетвик хочет этого? Может, он вообще не планировал упоминать о болезни Хока в сообщении? В конце концов, он вызвался перерезать ему горло. А для таких решительных действий время еще не настало.

Алдари посмотрела на бумагу и на Сетвика. Он стоял спиной к ним. А что, если она напишет послание до того, как он вернется? Сообщит членам королевской семьи, как сильно Хок ранен и что ему нужна помощь.

– Что ты делаешь? – прошептала Тели, когда Алдари схватила ручку и бумагу.

– Представлюсь эльфийскому королю и королеве. Сообщу, что нам нужна помощь.

К сожалению, на маленьком клочке бумаги места было совсем мало. И умеет ли королева читать на хайрике? Наемники понимали и говорили на нем прилично, но, возможно, потому, что они часто бывали и работали в человеческих королевствах.

– Лучше поторопись, – прошептала Тели. – Один из дозорных возвращается, и, похоже, эти двое заканчивают говорить.

Черт побери. Не было ни времени, ни места для представлений.

Алдари написала, что Хок умирает и нуждается в срочной помощи. Затем, вдохновленная лежащим рядом жезлом и опасаясь, что никто при королевском дворе не поймет ее языка, она переписала одну из выгравированных на нем технических формул. Хок говорил, что советница короля знает об артефакте. А значит, даже если она не владеет ни одним из человеческих языков, она сумеет догадаться, что формула критической нагрузки намекает, что что-то вот-вот сломается.

Пока она писала, у нее заурчало в животе – то ли от стресса, то ли ее желудку не очень понравился моховой батончик. Она скучала по своей жизни в замке: по спокойным дням, проходившим в тиши ее комнаты за чтением книг и обдумыванием статей.

Алдари закончила писать, свернула записку и сунула ее в трубку.

– Он возвращается, – прошептала Тели.