Ели халву, да горько во рту

Ночью Володя перелез через стену усадьбы. Его уже ждал Алёша с лошадью. Вдвоём они отправились в церковь, куда заботливый брат заранее отвёз сестру. На венчании присутствовала ещё полуслепая поповская дочь. Таким образом, таинство состоялось, и утром новобрачные отбыли в Москву, где никого и ничего не знали, но верили, что именно здесь дано им будет обрести своё счастье.

– Ты поела, жена? – весело спросил Володя.

– Да, спасибо, – кивнула Надя.

– Тогда идём. Нам нужно найти приличную и не очень дорогую гостиницу, поскольку средства наши невелики.

Надя поднялась, утёрла платком уголки губ и кивнула:

– Идём!

В этот момент послышался негромкий, хрипловатый голос:

– Князь Владимир Олицкий и Надежда Арсеньевна Данилова, если я не ошибаюсь?

Надя побледнела и крепко вцепилась в руку мужа. Володя окинул удивлённым взглядом стоящего перед ними невысокого, белобрысого человека в новых сияющих сапогах на ногах и со старыми, рваными – за спиной.

– С кем имею честь?

– Илья Никитич Овчаров, сыщик.

– Сыщик? – Володя нахмурился. – Вот так скорость… Неужели Елизавета Борисовна вас так быстро успела снарядить искать нас?

– Нет-нет. Мы хоть и земляки, а я здесь по другому делу, до вас касания не имеющему.

– В таком случае, чем обязан?

– Да вы не беспокойтесь так, ваше сиятельство, я не отниму у вас много времени. Я так понимаю, вы теперича муж и жена и скрываетесь от любимых родственников?

– Я попросил бы вас…

– Что ж вы так сразу сердитесь-то, ваше сиятельство? Я ведь сказал, что это меня не волнует. Клянусь, что не выдам вас, если это вас успокоит.

– Что вам нужно?

– Видите ли, я прибыл в Москву по делу, связанному с вашим семейством, а здесь обнаружил ещё одно, также имеющее к нему отношение. И, вот, теперь встречаю вас! Согласитесь, чересчур много совпадений. Рыба так и плывёт в сети сама – прикармливать не надо.

– Что же за дело, по которому вы приехали? – спросил Володя, несколько успокоившись.

– Меня послал сюда господин Каверзин.

– Борис Борисович? – вскинул брови князь. – Он умер некоторое время назад.

– Вот, как… Стало быть, плакали мои премиальные… Хорошо, хоть аванс получил… – задумчиво произнёс Овчаров. – А какие ещё новости?

– Погиб мой отец. Застрелился.

– Совсем нехорошо, – покачал головой Илья Никитич. – Значит, не зря так переживал мой работодатель… Теперь я начинаю понимать.

– Зато не понимаю я, – в голосе Володе прозвучало раздражение. – Вам ещё что-то нужно?

Овчаров поднял на князя свои бесцветные глаза:

– Нужно, ваше сиятельство. Мне очень нужно, чтобы вы и ваша очаровательная жена благополучно устроились в этом городе, и чтобы с вами ничего дурного не вышло. Думаю, в этом задачи наши совпадают?

– Я не совсем понимаю…

– Видите ли, князь, есть человек, у которого есть очень веские причины не любить ваше семейство, и мне бы не хотелось, чтобы вам оттого вышли неприятности. Я уже кое-что знаю в Москве, поэтому разрешите мне помочь вам устроиться.

Володя вопросительно посмотрел на жену, Надя едва заметно кивнула.

– Что ж, мы принимаем ваше предложение, Илья Никитич, – сказал князь. – Мы, в самом деле, ничего не знаем в Москве, и ваша помощь может быть кстати.

Обед был съеден, и сыщики продолжали пить чай, который каждые десять минут подавал половой.

– Хорошо, горой меня раздуй! – вздохнул Романенко, утирая полотенцем пот со лба и шеи. – Так бы день-деньской сидел и пил чай.

Вигель достал серебряный портсигар, закурил.

– Что ж это, Вася, выходит? – задумчиво произнёс он. – Выходит, что священник убийца? Не верится…

– Почему нет? – пожал плечами Василь Васильич. – Эх, ещё бы икорки паюсной заказать теперь!

– Я сыт. К тому же на мели… Вчера в книжных рядах добрую половину жалования оставил.

– Несчастные вы люди, книжники! – рассмеялся Романенко. – Ну, так и я не буду.

– Не верится, чтобы священник. Всё же лицо духовное…

– Ряса ещё не признак святости. Священник… Что ж, не человек он, что ли? Он, брат, отец, чьего единственного сына ни за что сгноили на каторге. Может, у него рассудок помутился с того! Я уж не знаю, как там дело вышло, а чувствую, что кто-то из этих сиятельных князей – барабанная шкура, которой место в остроге!

– И всё-таки не верится…

– А ты не думаешь, брат Вигель, что надоть тебе в эти самые Олицы ехать? Николаю Степановичу на подмогу?

– Думаю, Вася, думаю. Взять отпуск по болезни на недельку и туда.

– Недельки-то хватит?

– Так уложиться надо! – засмеялся Пётр Андреевич. – Нет, это отличная мысль. Завтра же отправлюсь.

– Эх, хотел бы и я с тобой! Я уже два года в родных краях не был, Москвы не оставлял… А знаешь, как там, за городом-то? Простор! Сапоги скинешь, босиком по траве пробежишь и в речку бросишься, она сначала холодная-холодная, исщиплет тебя, а потом и обласкает, как родная мать. А потом кваску да с капусткою квашеной! Красота!

– Сдаётся мне, что мне не до кваска с речкой будет, – усмехнулся Вигель, поднимаясь.

– А жаль… – вздохнул Романенко, покрутив ус. – Эй, самбыел! Подай чаю ещё…

Глава 7