Элиас (Илья) Бикерман. Петербургский пролог / Elias Bickerman. Petersburg Prologue

Большинство историков не сомневаются в том, что еврейские реформаторы сотрудничали с Антиохом: об этом прямо говорят источники. Новаторская концепция Бикермана состоит в том, что реформаторы, зараженные идеями радикального космополитизма, распространенными в эллинистическом мире, не только поддержали преследования евреев при Антиохе IV, но и спровоцировали их. Евреи-реформаторы полагали, что иудейский закон искажен последующими напластованиями, которые, в частности, ограничили контакты иудеев с окружающими народами, и хотели восстановить исходную веру предков. Баумгартен полагает, что едва ли не решающую роль в формировании этой концепции сыграло российское происхождение Бикермана и воспоминание о попытке Николая I реформировать еврейское образование с опорой на движение гаскалы. Сторонники гаскалы надеялись, что русское еврейство выйдет из своего жалкого состояния в результате просвещения и приобщения к достижениям современной культуры. Для этого необходимо было, прежде всего, заменить традиционные еврейские хедеры на современные школы с преподаванием иностранных языков и наук. В числе мер, которые должны были уничтожить барьер между евреями и другими подданными империи, был отказ от традиционной еврейской одежды и упразднение кагалов как структуры, регулирующей жизнь еврейских общин. Баумгартен считает, что «для Бикермана значение того, что произошло при Николае I, было определено русскими либералами, начиная с XIX в. и далее, такими как Герцен, которые относились к Николаю I и его министру просвещения Уварову с полным презрением». Военные поселения, в которые стали отправлять еврейских детей, где их мучили и насильно обращали в христианство, оставили глубокий след в коллективной памяти евреев. Баумгартен считает, что «Бикерман воспринимал просвещенных эллинизаторов и Антиоха IV в парадигме просвещенныx евреев и Николая I», и что «по крайней мере, его неблагоприятное мнение о крайних эллинизаторах, в которых он видел главных злодеев во времена Антиоха IV, по крайней мере, одним из своих корней уходило в память об инициативе радикальных маскилим при Николае I, направленной на то, чтобы реформа проводилась при государственном принуждении»355.

Оставив на время вопрос об аргументах Баумгартена в пользу того, что для Бикермана маскилим были прототипами еврейских реформаторов, обратимся к вопросу о том, действительно ли именно маскилим были инициаторами реформ при Николае I.

В своих попытках изменить жизнь евреев в России и приобщить их к европейскому образованию маскилим пытались найти поддержку государства. Но примерно также поступали и традиционалисты. Еврейские бедняки из Вильно, Дубровно, Минска обращались к правительству с просьбой помочь им избавиться от злоупотреблений кагальных властей356. Любавический раввин Менахем Мендел, активно пропагандировавший открытие иешив, которые должны были послужить форпостом борьбы с распространением просвещения, обратился к городским властям с предупреждением, в котором он играл на самой чувствительной для городских властей струне: открытие государственной школы для еврейских детей сократит возможность общины платить налоги и поставлять рекрутов357.

Но, в отличие от ситуации в Иудее времен Антиоха IV, когда, по версии Бикермана, именно иудейские эллинисты обратились к монарху с предложением упразднить традиционные формы богопочитания и спровоцировали гонения, инициатором еврейских реформ была российская власть. Гаскала в России из аморфного набора идей перешла в стадию идеологии и движения при Николае I в результате действий и политики государства. Как отметил Станиславский, на раннем этапе «связь между гаскалой и российским правительством рассматривалась как критическая и сторонниками, и противниками просвещения». «В этой связи, – продолжает он, – необходимо рассмотреть парадокс русско-еврейской культуры. Российские евреи создали мифологию о политическом значении маскилим, которая не имела никакого отношения к, а зачастую и противоречила реальности. Скорее всего благодаря той роли, которую играли немецкое и австрийское правительства в пропаганде гаскалы на западе, в России маскил по определению рассматривался своими оппонентами как человек, обладающий политическим весом, если не как правительственный агент. Даже в 1810 г., например, когда хасидский учитель Нахман из Брацлава встретил трех маскилим в городе Уман, его сторонники сообщили, что “эти еретики были влиятельными людьми, близкими к правительству”. В действительности эти люди не имели ни малейшего влияния на правительство. Даже 12 лет спустя, когда они попытались открыть школу, основанную на принципах гаскалы, местные власти прислушались к протестам традиционалистов и насильно закрыли школу»358.

Что же касается отношения Бикермана к гаскале, то здесь важно помнить, что его отец был верен идеям гаскалы до смерти. В итоговой для себя книге «Самопознание еврея», в которой он попытался осмыслить судьбу еврейского народа, он писал: