Эликсир Власти

Внезапно она замолчала и приложила руку ко лбу. У нее подкосились ноги, и она едва успела ухватиться за стол. Слуга повалился на пол. Послышался звон разбитой посуды. Этажом ниже Гюстав Фиори, который вел собрание с представителями корпорации инженеров, прервался посреди предложения и захлопал глазами. Нить, которая связывала его с Веритэ и держала его мозг в плену, неожиданно разорвалась.

– На помощь! – прохрипел он.

Инженеры подняли глаза и с удивлением посмотрели на управителя. Это были первые слова, которые он произнес самостоятельно с того самого дня, когда Веритэ пометила его в ангаре. Кровавый брат, приставленный к Фиори, бросил на него тревожный взгляд. Управитель поднялся и судорожным движением постарался приподнять рукав, под которым – теперь он об этом ясно помнил – скрывался зловещий механизм. Это была клепсидра, которую Веритэ надела ему на руку. Каждый час на запястье управителя вытекала капелька лиловой крови. Брат бросился к Фиори, чтобы помешать ему снять клепсидру. Но управитель не успел завершить начатое. Этажом выше Веритэ пришла в сознание. Она подняла голову. Туман рассеивался. Графиня вновь могла контролировать все происходящее. Гюстав Фиори тяжело опустился на стул и начал с того места, на котором прервался:

– И, как я сказал, сейчас мы должны уделить особое внимание обороне. Рассчитываю на ваше усердие в этом вопросе.

Кровавый брат, чье лицо скрывала маска, с облегчением вздохнул. Инженеры переглянулись. Самый отважный из них решился задать вопрос:

– Гражданин управитель, ты хорошо себя чувствуешь?

Фиори медленно повернул голову. Кровавый брат что-то прошептал ему на ухо.

– Конечно, я хорошо себя чувствую, – ответил он. – Продолжим.

Инженер счел за лучшее не настаивать, и собрание продолжилось как ни в чем не бывало.

Этажом выше Веритэ обессиленно опустилась в кресло. К ней бросилась одна из Кровавых сестер в надежде быть полезной, но графиня не обратила на нее никакого внимания. Она собрала складки лилового шелкового платья и с усилием поднялась.

– Приведите сюда Фиори, – приказала она. – Предупредите меня, когда он будет здесь, и подготовьте новую склянку крови, чтобы перезарядить клепсидру. Кому-то из вас придется меня заменить.

– Мадемуазель, у нас больше нет склянок, – осмелилась возразить Агата. – Мы хотели заполнить новые кровью Изабеллы…

Веритэ бросила на нее злой взгляд из-под длинных ресниц.

– Я достаточно дала своей. Возьмите кровь у ребенка.

Все посмотрели на маленького Альфреда, который, дрожа, стоял посреди комнаты. Не говоря ни слова, графиня удалилась в покои Жюля Верна. Его спальня перешла к ней с тех пор, как она разместила в апартаментах писателя штаб Кровавых братьев. Действуя через Фиори, она полностью поменяла правила перемещений в башне Верна. Вход посторонним на верхние этажи отныне был запрещен. Доступ в покои день и ночь охраняла Стража. Ей позволено было впускать только управителя и его фалангу.

Еду в штаб в изобилии доставляли автоматоны. Этим обедам и ужинам возрадовался бы сам Гаргантюа. Несмотря на обстоятельства, Фиори сохранял зверский аппетит. Уборку производили многочисленные Дэлы. Эти маленькие автоматы непрестанно подметали и мыли полы в помещениях башни.

Графиня уселась перед зеркалом и достала пудреницу, чтобы поправить макияж. Следов усталости не скрывал даже густой слой румян. Контролировать Фиори было непросто. Это требовало постоянной концентрации и забирало много энергии. Веритэ часто чувствовала, как беспокойный ум Фиори, словно рыба, попавшая на удочку, дергается на другом конце соединяющей их нити в надежде вырваться на свободу. Однако пока победа оставалась за ней.

Веритэ постучала по пудренице. Коробочка выпала у нее из рук и разбилась, подняв облако рисовой пыли. Графиня с силой отодвинула стул. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы не разрыдаться. Она прилегла на кровать и прикрыла глаза, стараясь совладать с бушующей в ней яростью. Если бы только она не была такой одинокой…

Веритэ прекрасно понимала, что ее окружали жалкие слабаки. У Делиля едва хватало мозгов, чтобы применять формулы д’Омбревиля. Что до аристократов, которые благодаря ей обрели свободу, они просто ждали, когда Лариспем свалится им в рот, как спелое яблоко. Больше всего они походили на старых птенцов, выпавших из гнезда, которые могли только пищать, ожидая, когда чья-то сильная рука поднимет их и положит обратно в тепло. Там они смогут спокойно жиреть, не предпринимая ровным счетом ничего. Они только и делали, что жаловались на жизнь, но никто из них, в отличие от Веритэ, не испил чашу страданий до дна. Она уже почти жалела, что вытащила их из тюрьмы.