Элиза и ее поклонники

– Одевание не может длиться слишком долго, – заметила баронесса, – стало быть, если вы хотите еще что-то сказать друг другу, советую вам поторопиться.

Удивленно посмотрев на Берту фон Лаутербах, Филипп повернулся к Элизе. Надев сорочку, она прильнула к нему и прошептала:

– Все будет хорошо, mon amour. Мы ведь и так хотели убежать? Дай мне знать, где ты, и я последую за тобой.

Филипп погладил Элизу по волосам. Сейчас, в тот момент, когда их чувство подвергалось испытанию, она казалась ему прекрасной как никогда.

– Я люблю тебя, – сказал он и в последний раз поцеловал ее.

Она встала и обернула шаль вокруг своего теплого тела, которое он только что прижимал к себе.

– Я готова, ma tante, – вздохнула Элиза.

Пристально посмотрев сперва на нее, потом на Филиппа, тетушка сказала:

– Видите ли, я не Бетховен, и слышу очень хорошо. А посему позволь тебе заметить, Элиза: едва ли мой брат допустит, чтобы ты получила письмо от мужчины, которого он выгнал из дома.

Филипп вздрогнул. Обратившись к нему, баронесса продолжила:

– Полагаю, мой дорогой герр фон Хоэнхорн, вам следует остановиться в одной из здешних гостиниц и сообщить Элизе о месте вашего пребывания. Однако будет лучше, если вы адресуете письмо не ей, а мне. Назовитесь Александром Мартеном, тогда я тотчас пойму, что это послание от вас.

Не дождавшись ответа, Берта фон Лаутербах отворила дверь и вытолкнула Элизу из комнаты.

Филипп медленно встал и начал одеваться. С чего вдруг эта дама вздумала им помогать? Вот уж не думал он, что когда-нибудь она его поддержит! Конечно, он последует ее совету: спросит для себя комнату в «Олене» («Баденский двор» ему не по карману) и оттуда даст о себе знать. Но что будет после? Действительно ли Элиза к нему придет? Захочет ли порвать со своей семьей, чтобы последовать за ним?

Да, она это сделает.

С улыбкой на губах Филипп собрал самые необходимые вещи и, ни с кем не встретясь, покинул дом.

Глава 50

– Что происходит? – донесся из коридора голос Йозефины. – Почему дверь в комнату Элизы заперта?

– Твоя сестра под арестом, – ответила maman.

– А что она натворила? – незамедлительно последовал новый вопрос.

– Милое дитя, тебе не обязательно знать все.

– Но, maman, разве Элиза не слишком взрослая для того, чтобы ее запирали в комнате?

– Твой papa так решил.

Послышалось ли Элизе или же в словах матери в самом деле прозвучало неодобрение? Вероятно, не только тетя Берта, но и maman в действительности приняла ее сторону?

Отца она не понимала. Не самое ли это очевидное решение – выдать девушку за того, кто ее скомпрометировал? Почему papa забрал себе в голову, будто его дочь непременно должна стать женою английского лорда?

Ах, Филипп… Где-то он теперь? Послал ли весточку тете Берте? Вот уже несколько часов Элиза сидела одна в запертой комнате. Утром служанка принесла завтрак, но не вымолвила ни словечка. Видимо, отец запретил. Она, Элиза, впала у него в полнейшую немилость.

А день, как назло, выдался такой солнечный! Если бы не этот арест, сейчас было бы самое время завершить игру на рояле и отправиться на прогулку по Лихтенталер-Аллее.

Открыв окно, чтобы впустить в комнату теплый летний воздух и птичий щебет, Элиза высунулась наружу, поглядела вниз и с сожалением признала: расстояние до земли слишком велико, а на стене нет шпалер для вьющихся растений или чего-то другого, за что можно было бы зацепиться. Сейчас бегство не представлялось возможным, да и куда бежать? Где прятаться, как найти Филиппа?

Нет, оставалось одно – довериться тете Берте. А пока она, Элиза, наденет любимое платье своего суженого – голубое с белыми кружевами. Оно придаст ей сил, и она выдержит все испытания.

Застегнуть крючки, расположенные на спине, оказалось нелегко, но никто из прислуги на звонок не явился. Пришлось изловчиться самой. Заплетя волосы в простую косу, Элиза погляделась в зеркало и нашла, что выглядит по-новому. Взрослой. Ведь перед Богом она уже замужняя женщина.

Вдруг ключ в замочной скважине повернулся. Элиза насторожилась. Вошла ее мать – в платье, предназначенном для визитов.

– Ты уже одета? Хорошо. Обувайся, бери перчатки и шляпу. Поживее.

– Что такое, maman? Куда мы идем?

– Посыльный, которому было велено пригласить сюда лорда Дэллингема, не застал его в гостинице. Но твой отец узнал, где он находится. Мы направляемся к нему.

– Куда?

– Собирайся молча, – ответила графиня-мать с непривычной резкостью, покоробившей Элизу.

Экипажа перед домом не оказалось. Граф, графиня и их дочь, к удивлению последней, вышли за ворота пешком и тут же свернули к вилле фон Кребернов.

– Зачем мы сюда пришли? – спросила Элиза.

– Молчи! – властно произнес отец. – Будешь говорить, когда я велю.

Элиза вздохнула. Неужто он не замечает, как устарели его взгляды? Пожалуй, он ничем не лучше французского короля. Который, кстати, вероятно, уже свергнут.

Ввиду тесной дружбы двух семейств слуга, впустивший фон Фрайбергов в дом, без доклада проводил их на террасу, где Хенри, Анна, ее брат Отто с женой и старшие фон Креберны пили шампанское.