Элизабет Тейлор

«Если он уйдет, я тоже уйду», — закричала Элизабет и решительно направилась вместе с любовником прочь из родительского дома.

На следующее утро Элизабет попросила Марджори Диллон переехать вместе с ней на квартиру, но Марджори в то время собиралась замуж. Поэтому Элизабет была вынуждена обратиться к своему агенту Джулзу Голдстоуну, который в свою очередь представил ее Пегги Ратледж, бывшей секретарше жены Боба Хоупа. Пегги согласилась занять место секретаря Элизабет, деля с ней квартирку, которую Элизабет снимала на бульваре Уилтшир.

«Я больше не хочу видеть моих родителей», — заявила Элизабет, давая студии понять, что если Сара Тейлор осмелится переступить порог киностудии, сама она уйдет и больше не вернется. Чтобы ублажить свое бесценное сокровище, на «МГМ» приняли решение потихоньку выплачивать Саре ее жалование, но обязанности наставницы передать Марджори Диллон или Пегги Ратледж.

«Когда они с матерью разругались, Элизабет с ней не разговаривала очень долго, — вспоминает Марджори Диллон. — И тогда ответственность за Элизабет переложили на мои плечи. Хотя Сара не появлялась на студии, она звонила мне по меньшей мере раз пять на день. «Послушай, Марджи, — начинала она. — Проследи, чтобы Элизабет хорошо кушала, напомни ей, чтобы она как следует расчесывала волосы щеткой, а перед тем как уйти из студии, пусть не забывает снять грим». Затем она переводила разговор на Стенли. «Она встречалась вчера вечером с этим ужасным Доненом? Во сколько и куда они ходили? И сколько времени они провели вместе? О чем они разговаривали? Как она выглядела?» Сара постоянно говорила мне: «Нельзя допускать, чтобы Элизабет связалась с этим Доненом и его религией».

Элизабет все еще не могла прийти в себя после развода. Ей не давал покоя вопрос, почему Ники Хилтон проявлял к ней такое безразличие. Она постоянно спрашивала Донена, почему Ники считал ее занудой и избегал ее? Чтобы компенсировать хилтоновское равнодушие и продемонстрировать собственную преданность, Донен превратился в возлюбленного Элизабет. Он посвящал ей двадцать четыре часа в сутки, давая ей ту нежность, заботу и ласку, которой Элизабет недоставало.

Несмотря на всю пылкость и душевную щедрость Донена, Элизабет вовсе не была влюблена в него столь безоглядно, как в свое время в Ники Хилтона. По правде говоря, у нее сохранилось физическое влечение к бывшему мужу, и спустя два месяца после рыдания в суде она потихоньку встретилась с ним в Палм-Спрингсе и провела ночь в отеле «Сандерберд». Спустя несколько месяцев, когда Ники Хилтон объявил о своем намерении жениться на Бетси фон Фюрстенберг, девятнадцатилетней актрисе и немецкой графине, Элизабет разрыдалась.

Под тем предлогом, что им надо уладить последние детали раздела имущества, Элизабет позвонила Ники и вымолила у него встречу. Они встретились в Нью-Йорке, правда, при этом публично отрицали всякую возможность примирения. Правда, в тайне от посторонних глаз, они потихоньку улизнули в Коннектикут, во владения Говарда Янга. Но по пути в этот райский уголок у них сломалась машина. Дежурный полицейский остановился, чтобы узнать, в чем дело, и, узнав Элизабет, предложил довезти их до места. Приехав в поместье Говарда Янга в Риджфилде, благодарная парочка пригласила полицейского в дом на рюмочку-другую. Позднее полицейский рассказывал, что от него не скрылось, что Ники и Элизабет вели себя не просто как старые добрые знакомые — между ними явно было нечто большее.

«Когда мы сразу вошли в дом, они уселись в разных креслах, — вспоминал блюститель порядка. — Но, пропустив пару раз по стаканчику, они сели вместе, и Ники несколько раз поцеловал ее и обнял за плечи. Элизабет называла его «дорогой». У меня было такое впечатление, что она все еще влюблена в него».

Тем не менее, Ники Хилтон ни разу не проявил той терпимости, какую демонстрировал Стенли Донен, с неизменной улыбкой воспринимавший любую перемену в настроении Элизабет, ее приступы истерики и депрессии. Он неизменно пытался взбодрить и утешить ее. Однако, несмотря ни на что, он был не в силах избавить ее от мучительной неуверенности в себе. Элизабет беспрестанно терзалась вопросами и обращалась за советами к первому встречному.

«Лиз постоянно спрашивала, что ей делать, — вспоминает Марджори Диллон. — Она приставала с вопросами к любому, кто попадался ей на глаза. «Как по-твоему, мне стоит встречаться со Стенли Доненом? Что ты о нем думаешь? Где мне лучше встать — здесь или там? Что мне надеть? Надо ли мне делать это? Надо ли мне делать то?»

Публично признанные парой, Стенли и Элизабет стали частью модного кружка прожигателей жизни под названием «Клуб Лисятины и Лососятины», в который входили Дженет Ли, Тони Кертис, Колин Грей, Диана Линн, Барри Салливан и Мартин Рэгауэй.