Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

Возможно, то, что недоброжелательные истории о британской супружеской паре № 1 появились именно во время кризиса и национального унижения, не было простым совпадением. Дом Винзоров стал бикфордовым шнуром массового недовольства после неудачной попытки захватить Суэцкий канал в октябре – ноябре 1956 года. Великобритания, Франция и Израиль начали военные действия против Египта в ответ на национализацию крайне важного водного пути египетским президентом Гамалем Абдель Нассером. Хотя американский президент Дуайт Д. Эйзенхауэр, Советы[22], Содружество наций и ООН возражали против конфликта, попытка тройственного захвата состоялась. Это привело к падению курса фунта стерлингов, неожиданному отступлению войск и отставке премьер-министра Идена. Короткий военный конфликт высветил значительное понижение статуса Великобритании в мире и, вероятно, подстегнул Советы к подавлению венгерского восстания несколько дней спустя, в ноябре. Критики внутри страны тоже осмелели, и институт монархии, до той поры имевший статус неприкосновенности, попал под их прицел.

Мечты о новой Елизаветинской эпохе стали забываться, и о монархии стали говорить как о позолоченной маске, скрывающей оспины старого режима от общественного глаза.

Драматург Джон Осборн, один из так называемых «рассерженных молодых людей» 1950-х годов, описывал монархию как «золотую пломбу во рту, полном гнилых зубов». Болтливый тележурналист Малькольм Маггеридж отозвался о королевской семье как о «суррогате или эрзац-религии». За свои речи он был изгнан с телеканала руководством Би-би-си.

Королева получила настоящий удар ниже пояса от одного из «своих», лорда Олтрингема, который подверг критике «твидовые пиджаки» – земледельческую аристократию, окружавшую королеву. Манеру ее речи он назвал «занудной», ее выступления – «маленькими чопорными проповедями», а сама она напоминала ему «самодовольную школьницу». В августе 1957 года в журнале National and English Review, где он был редактором, Олтрингем жаловался: «Как и ее мать, она [королева] неспособна связно произнести даже несколько предложений без письменной подсказки».

В заметке в Ladies’ Home Journal издателей Брюса и Беатрис Гулд Олтрингем, несколько лет спустя отказавшийся от титула пэра, писал: «Ради института монархии, а также самой королевы пора начать перемены, которые уже давно назрели, и я надеюсь, что недавние проблемы помогли ускорить этот процесс. Я же потерял всякую надежду достичь какого-либо результата посредством приватных дискуссий»²¹.

Эти трое, а также многие другие имели в виду, что монархия имела слишком отсталые взгляды и что королева вращалась в тесном кругу людей, которые ни в малейшей степени не представляли современную Великобританию. Но хотя древняя институция имела своих критиков, они представляли меньшинство. Когда королеве удалось победить свою робость и впервые обратиться с рождественским обращением в декабре 1957 года по телевидению, оно привлекло невероятное количество телезрителей – 16,5 миллионов. Теперь к арсеналу инструментов королевской семьи прибавилось телевидение как мощное средство для восстановления своей популярности.

В течение этого периода злобной критики Маргарет в целом избежала нападок, по крайней мере на время. Однако в силу ее склонности к мелодраматичности в личной жизни за ней закрепилась определенная репутация. Во время ближневосточного кризиса немецкий журнал опубликовал карикатуру, изображавшую доведенную до отчаяния королеву, которая умоляла сестру: «Слушай, Маргарет, сделай что-нибудь, чтобы отвлечь эту гнусную мировую прессу от Суэцкого провала!»