Елизавета и Маргарет. Частная жизнь сестер Виндзор

Конечно, это не могло продолжаться долго. Безукоризненное поведение в сочетании с лучезарной привлекательностью – такого не бывает. Уже в 1959 году принцесса подверглась критике во время визита в Париж. Жена посла Синтия Глэдвин поставила высшие оценки королеве и принцу Филиппу за энтузиазм и профессионализм во время государственного визита, состоявшегося ранее. Маргарет не удостоилась похвалы. По мнению Синтии, принцесса вела себя невежливо. «Всем своим видом она хочет показать, что она принцесса, но в то же время она не готова следовать правилам, если они вызывают у нее скуку и раздражение»²⁵.

Первым звоночком грядущих проблем стал эпизод, когда принцессу возмутила публика в театре, не вставшая при ее появлении. Несколько часов спустя она пожелала избежать скучного официального ланча под выдуманным предлогом. Маргарет вдруг принялась громко кашлять и заявила, что простудилась²⁶. Потом она захотела, чтобы волосы ей уложил знаменитый Александр, а платье заказала у Диора. Принцесса начала проявлять первые признаки того, что вскоре стало ее постоянной проблемой. Как заметила Глэдвин, она хотела, чтобы с ней обращались как с принцессой, но не желала брать на себя никаких обязательств.

Она всюду опаздывала, даже во время военных воздушных налетов. С детства ее отличали капризность и своеволие, но харизма и жизнерадостность сглаживали недостатки. Но так не могло продолжаться вечно. Томми Ласселс, никогда не принадлежавший к числу ее поклонников, заметил, что после романа с Таунсендом она «стала эгоистичной, неуправляемой и черствой»²⁷.

Но ее поведение по отношению к сестре коренным образом отличалось от отношения к другим. Она была верной «преторианкой» и всегда по собственной воле стояла на защите ее интересов. «Моя задача в жизни – помогать королеве», – часто повторяла принцесса. Примером может послужить случай с американским евангелическим пастором Билли Грэмом, который собирал огромные толпы на свои выступления вскоре после коронации королевы. Его проповеди заинтересовали Елизавету, но именно принцесса Маргарет и королева-мать пригласили его на кофе в Кларенс-хаус, чтобы убедиться, достоин ли он встретиться с королевой. Он с должным рвением прочитал проповедь в часовне Виндзорского замка, и оказалось, что у них с королевой есть одно общее качество: они оба были совершенно оторваны от жизни.

Но в отношениях Маргарет и королевы были также неприязнь и безразличие, которые часто граничили с невоспитанностью. Маргарет могла сказать королеве, да и королеве-матери такие вещи, что даже видавшие виды придворные качали головами. Елизавета с матерью чаще всего реагировали со спокойной невозмутимостью. Все выходки Маргарет они знали наизусть как часть их семейных взаимоотношений. В 1957 году на государственном банкете правительственный министр восхитился вечерним платьем королевы. Маргарет же небрежно заметила: «Дорогая, но оно слишком обнажает грудь». Во время пикника на лужайке в Балморале она бросила кухонное полотенце королеве в лицо. В ответ Елизавета просто нагнулась, подняла полотенце и продолжила собирать тарелки. Она научилась не проявлять эмоций и принимала склонность Маргарет к драматизации как неизбежное. Королева продемонстрировала это годами выработанное безразличие на одном ужине с королевой-матерью и принцессой Маргарет. Гвоздем кулинарной программы был французский десерт «блинчики Сюзетт» (crêpes Suzette), для которого эффектно поджигался апельсиновый ликер. К сожалению, неловкий молодой лакей зацепил ногой вечернее платье Маргарет. Серебряный поднос с блинчиками наклонился, и миниатюрный водопад горящих ликерных брызг каскадом обрушился на ее платье. Королева наблюдала эту поразительную сцену с недоуменным выражением лица и затем невозмутимо, но с ноткой радостного удивления сообщила королеве-матери: «Смотри-ка, мама, Маргарет вся в огне». За исключением пары испорченных салфеток больше никто не пострадал – ни Маргарет, ни ее платье²⁸.