Элохим

Он спустился по ступенькам. Она подошла к нему и взволнованно взяла его за руку. Элохим обнял ее, затем они вместе вышли из Эсрат Насхима. Во Внешнем дворе было уже не столь людно. Многие до дневной службы ушли домой.

– Дада, я видела тот же сон, – взволнованно сказала Мариам, – с того места, где он прервался. Еще видела тебя. Вчера и сегодня.

– Я тоже видел тебя, родная моя.

– Так хочется рассказать! Но не могу здесь.

– Ничего, родная. Потом расскажешь.

– Но знаешь, вчера я видела продолжение того сна, а сегодня продолжение вчерашнего сна. Такое странное ощущение, что как будто я живу в двух разных мирах.

– Запуталась, небось? Не затерялась между двумя мирами!?

– Да, немножко. Но в том мире людей вообще нет. Только ты и я! И ангелы! Никто нас не тревожит, и никто нам не мешает.

– Не рассказывай! Расскажешь потом! В этом мире, как видишь много людей, и они в любой момент могут потревожить нас…

Элохим не успел договорить, как услышал свое имя за спиной. Это был Дворцовый Шут.

– Элохим, я искал тебя по всему Храму. А это, наверное, дочь? – спросил Дворцовый Шут и поздоровался с Мариам: – Ketivah Ve Chatimah Tovah!

– Todah Elochim! – ответила Мариам.

– Кажется, она мне не ответила, – удивленно прошептал Дворцовый Шут, – а поздоровалась с тобой.

– Нет, с тобой поздоровалась. Она всех приветствует так, – объяснил Элохим, – поблагодарив Всевышнего за встречу.

– Очень красива и похожа на мать, – сказал Дворцовый Шут и прибавил: – Элохим, нам надо поговорить наедине.

Элохим уловил тревожные нотки в его голосе. Он отвел Мариам в сторонку и вернулся к Дворцовому Шуту. Тот достал из-за пазухи завернутую в платок небольшую шкатулку и передал ее Элохиму.

– Принц Давид просил это передать тебе.

– Что это?

– Не знаю. Только он настоятельно просил передать тебе.

Элохим держал шкатулку, не зная, что делать с ней дальше.

– Но это не все, Элохим. Мне кажется, тебе грозит большая опасность. Сарамалла нанял одного римлянина убить «иудея, у которого нет жены, но есть дочь». Я так вычислил про себя, что этим иудеем мог бы быть только ты.

– Сарамалла!? – повторил невольно Элохим.

– Да, Сарамалла. Наверняка, с позволения Ирода. Они разорили тебя. Теперь решили убрать окончательно. Эх, Элохим, словом, жизнь – туфта.

Элохим признательно тронул Дворцового Шута за локоть.

– Я сейчас вернусь.

Он быстро подошел к Мариам.

– Адда, иди сейчас же к себе. Соберись. Мы уйдем раньше. Сразу же после дневной службы.

– А что случилось?

– Ничего, родная. Не бери ничего лишнего. Не теряй времени, иди.

Мариам тревожно посмотрела на него и побежала к воротам Эсрат Насхима. Элохим вернулся к Дворцовому Шуту.

– Как он выглядит? Тот римлянин.

– Не как обычный римлянин. Весь из себя такой лохматый, волосатый. Черные волосы, черная борода.

– По этим признакам его я не узнаю. Есть какая-нибудь особая примета?

– Есть. Шрам на лбу. Такой глубокий, наискосок пересекающий левую бровь пополам.

99

Иосиф бен Эл-Лемус снял с головы митру. Помощники помогли ему снять с себя одно за другим священные одеяния. Последним он снял со лба Зиз Аарона. Левиты помогли ему тщательно омыть тело, используя только золотые сосуды. После омывания он надел льняное нижнее белье, а поверх него священный льняной хитон, опоясав себя таким же льняным поясом. На голову он надел также льняной кидар. Теперь Иосиф бен Эл-Лемус был одет в Бигджей Лаван и мог приступить к дневной службе.

Ровно в полдень он вышел в Эсрат Когеним. Двери Святилища были настежь открыты, а занавесы над ними подвернуты. Между крыльцом Святилища и Великим Алтарем в окружении молодых левитов стоял телец, обращенный головой на юг. Дальше за алтарем, в восточной части двора, где собрались священники и сыны Израилевы по коленам, также в окружении левитов находились два козла, обращенные головами на запад – к Святилищу.

Иосиф бен Эл-Лемус медленно подошел к жертвенному тельцу. Левиты повернули его головой к Святилищу. Он положил обе руки на голову тельца и начал тихим дрожащим голосом исповедоваться в искуплении собственных грехов и грехов Дома Аарона.

Наступил самый торжественный момент дневной службы – выбор козла отпущения. Иосиф бен Эл-Лемус перешел в восточную половину двора, поближе к сынам Израилевым. Здесь же у северной стены стояла урна, называемая Калпи. В ней находились два одинаковой формы и размера золотых жребия. На одном из них было начертано «LA JEHOVA», а на другом «LA AZAZEL». Встав лицом к народу между Второсвященником и главой администрации Храма, он одновременно опустил обе руки в урну. Среди особенно суеверных иудеев считалось добрым предзнаменованием, если на правую руку выпадет жребий для Господа. Некоторые при этом даже загадывали сокровенные желания.