Элохим

До полудня во Дворце было тихо. Люди отсыпались после кошмарной ночи. Даже стражники задремали на посту. В полдень в Царском дворе эхом раздались удары топора. Ахиабус выбежал во двор. Пантера рубил топором то самое дерево, на которое забрался ночью. А каменные плиты вокруг были испещрены фаллическими рисунками и большой латинской буквой «Р». Увидев Ахиабуса, Пантера убежал обратно в Агриппиев дом.

Как только царь проснулся, раб Симон доложил ему о случившемся, добавив, что в данную минуту Пантера крушит топором двери и окна в Агриппиевом доме. Царь немедленно повелел позвать Сарамаллу и Куспия Фадия, будущего римского прокуратора в Иудее.

Первым пришел Сарамалла.

– Что за долбо*ба ты навязал мне на шею. Крушит, рушит все на своем пути. Не давал спать всю ночь.

– Знаю, Родо, знаю.

Сарамалла явно жалел, что обратился к Пантере.

– Мне Элохим, на х*й, больше не нужен. Ни живым, ни мертвым. Сними только этого вредителя с моей шеи.

– Хорошо, Родо, нет базара.

Раб Симон доложил, что пришел римский посланник в Иудее.

Куспий Фадий был статным римлянином, с волнистыми волосами и орлиным носом и происходил из знатного эквестрианского рода[71]. Ему также все было известно. В этот день он ночевал в Агриппиевом доме и не мог не услышать вой Пантеры. Но решил не вмешиваться и, накрыв голову подушкой, проспал благополучно до утра.

– Куспий, где ты откопал этого зверя? – спросил царь с нескрываемым удивлением на лице.

– Пантера не зверь, а один из самых бесстрашных легионеров, – ответил римский посланник, слегка улыбнувшись.

– Но он крушит мой Дворец! Убери его отсюда!

– Увы, должен вас огорчить. Убрать его не зависит не от вас, не от меня. Все, что я могу сделать, это написать в Рим и известить Римского легата в Сирии.

– Выходит, царь иудейский бессилен перед рядовым римским легионером в собственном дворце. Так что ли? А!?

– Ну не совсем так, – сказал дипломатично Куспий Фадий. – Надо лишь соблюдать правила протокола. И…

Куспий Фадий не успел закончить свою фразу. В комнату влетел как угорелый раб Симон.

– Ваше Величество, Ваше Величество! Он спрыгнул в Женский двор.

– Что!!!? – царь в ярости вскочил с места. – Поймать его! Связать! Бросить, на х*й, львам!

Сарамалла и Куспий Фадий также встали.

– Должен напомнить, что кроме цезаря, сената и военного начальства, никто не вправе наказывать римского легионера, – сказал спокойно, но достаточно твердо Куспий Фадий.

– Ваше Величество, – вмешался Сарамалла, – я пойду и быстро все улажу.

Было неслыханно, чтобы чужие мужчины оказались в Женском дворе. Но не было иного выхода. Галльские телохранители ринулись в Женский двор и схватили Пантеру в тот момент, когда он около Красного Пентагона бросился на Роксану, малолетнюю царскую дочь. Его свалили на землю и крепко связали.

– Хочу дочь! Хочу дочь! Кхе! Е*аться хочу! – вопил диким голосом Пантера, пока галлы волокли его с Женского двора.

Царские жены закрыли уши своим детям. В гареме Пантера произвел большой переполох, всех напугал до смерти. Особенно царских дочерей. Гонялся то за одной, то за другой вокруг Красного Пентагона под душераздирающие крики женщин и детей.

Его притащили в домик Бедуинского раба. Там-то его и дожидался Сарамалла.

– Ты, сука, кхе, – огрызнулся Пантера, как только увидел Сарамаллу, – зачем обманул меня?

Галлы посадили его на стул и привязали к спинке. Сарамалла рукой указал всем выйти.

– Никто тебя не обманывал.

– Ты, сука, кхе, обещал, дать мне, кхе, дочь того иудея.

Сарамалла сразу смекнул, что Пантера истолковал его поручение по-своему.

– Успокойся. Ну не смогли вчера.

– Меня, кхе, не е*ет. Дай мне дочь!

– Откуда мне взять тебе дочь?

– Дай, кхе, свою дочь! – нагло потребовал Пантера.

– Нету у меня никакой дочери.

– Меня, кхе, не е*ет. Хочу е*ать дочь! Ни разу, кхе, не е*ал ни чью дочь!

– Как же!? Ты-то перетр*хал столько девиц! Все они были чьими-то дочерьми.

– Я, кхе, тогда не знал.

– Но получал же удовольствие?

Ответ Пантеры удивил Сарамаллу.

– Кхе, да, но не знал, кхе, тогда, что е*у чью-то дочь. Не знал, что получаю удовольствие.

– Тогда не знал, но теперь-то знаешь.

Пантера посмотрел на Сарамаллу как «баран на новые ворота», задумался, запутался в своих мыслях и вдруг взорвался.

– Дай мне, сука, дочь иудея!

– Хорошо, нет базара, ее покажут тебе, – ответил Сарамалла и поспешно вышел.

– Чего же он хочет? – спросил царь Сарамаллу, когда тот вернулся.

– В него вселился бес. Хочет дочь одного иудея.

– Я знаю Пантеру давно, – сказал Куспий Фадий. – Он не угомонится, пока не получит своего.

– Что же теперь делать? – спросил царь.

– Дать ему дочь того иудея, – ответил Куспий Фадий.

– Ее здесь во Дворце нет, – сказал Сарамалла, посмотрев на царя.

– Где же она тогда? – спросил Куспий Фадий.

– Никто не знает, – ответил Сарамалла. – Говорят, уехала с отцом в Назарет.

Только теперь до царя дошло, о ком идет речь.

– Ну, тогда отправьте его в Назарет, – небрежно сказал римский посланник.

110