Элвис Пресли. Безрассудная любовь

Обшей реакцией «Битлз» было разочарование, их реакция на Элвиса — смесь сердитых слов и язвительных насмешек («Если честно, — сказал после этой встречи их пресс — секретарь Тони Барроу, — я бы назвал Элвиса нудным старпером, но я знаю, что Ринго с удовольствием поиграл у него в бильярд»). Тем не менее они ответили ему взаимным приглашением. Почему бы Элвису с парнями не заглянуть к ним в выходные? Элвис почти сразу отказался от их приглашения; он не знает, как сложится его график, сказал он, хотя он посмотрит, нельзя ли как — нибудь выкроить время. На следующий день Джо позвонил администратору «Битлз» Малькольму Эвансу, чтобы официально отклонить их приглашение, однако многие из парней отнеслись к приглашению с энтузиазмом, и в субботу Джерри по собственному почин) приехал в арендованный дом в Бенедикт — Каньон, вернувшись обратно на следующий день с Марти и Ричардом. Джон Леннон изменил себе и сказал Джерри, что тот вечер многое значил для него и что он будет признателен, если Джерри передаст Элвису, что «если бы не он, я бы был никем». Джерри передал сказанное по адресу. «Меня, разумеется, проняли эти слова, и я передал их Элвису, но он ничего не сказал, только как будто бы улыбнулся, и все».

До завершения съемок на съемочную площадку заглянул Том Джонс, уэльсец по происхождению, который недавно попал на верхние строчки чартов с «What’s New, Pussycat?», одной из любимых песен и картин Элвиса в последнее время (ему нравились почти все фильмы с участием Питера Селлерса), и буквально онемел от восторга. «Элвис сидел в вертолете. Он вроде как помахал в моем направлении, и я подумал: «Неужели он машет мне?» На всякий случай я помахал в ответ… Потом он подошел и поздоровался со мной, сказав, что знает все песни на моем альбоме. Мы немного поболтали, и я спросил его: «А можно мне сфотографироваться с тобой для британских газет?»… Затем, когда мы фотографировались, он начал петь вещи с моего альбома! Я был буквально сражен».

Оставшиеся дни до конца съемок прошли без особых событий, и наконец 1 октября Элвис был отпущен «Парамаунт» и спустя шесть дней приехал домой в Мемфис. За семь месяцев он сделал три фильма, снимаясь почти без перерывов и практически не имея ничего, что можно было с гордостью показать зрителям, помимо сделок и гонораров, которыми с такой неуемностью хвастался Полковник. Ему осточертел подход к делу Полковника, пожаловался он Присцилле. Ему хочется сниматься в настоящих драматических ролях, признался он ей с некоторой горечью, а Полковник только и знает, что твердит о том, что ему необходимо выполнять свои текущие обязательства. «Он продолжал считать, что будет получать хорошие сценарии. Элвис был очень преданным. Я никогда не видела, чтобы он порывал с Полковником, однако была пара случаев, когда они ругались по телефону и не разговаривали по неделе или две. Все это в основном было связано с карьерой».

Полковник между тем был сам озабочен карьерой Элвиса. Его тревожили объемы продаж пластинок, однако его политика по тщательному дозированию количества выпускаемых новых вещей с приоритетом, отданным саундтрекам к кинофильмам (а в случае с «Tickle Ме» даже саундтрек не предлагал нового материала), поставил его в то же положение, в котором он находился, когда Элвис пришел из армии: если в RCA хотят этого исполнителя, тогда им придется заплатить ему его истинную цену — в деньгах 1965 года.