Элвис Пресли. Безрассудная любовь

В больнице ему оказали первую помощь, а потом доктор Никопулос созвал консилиум, на котором определили, что его состояние очень серьезное. После того как они определили, что он не страдает от острой сердечной недостаточности, они предположили, что это могла быть передозировка наркотиков, чем — то вроде стероидов. После того как Элвис смог разговаривать, доктор Ник спросил, какие он принимал в последнее время таблетки, но не обнаружил ничего такого, что могло вызвать такую «подушкообразную» внешность. Один из докторов спросил его о черных и синих отметинах по всему телу, Элвис ответил, что последние восемь или девять месяцев он лечился иглоукалыванием. Никто не мог понять, как обычные иголки могут вызвать такую странную реакцию, и тогда Элвис объяснил, что использовался не только обычный набор иголок, но и шприц. Когда Ник спросил Элвиса, что было в шприце, тот сделал вид, что не знает. Тогда доктор рассказал ему о местной анестезии, которая снимает боль, и что — то о кортизоне, который способствует быстрому выздоровлению, но он не был уверен, что именно было в этой смеси. Тогда Ник попытался выяснить что — нибудь у Джо Эспозито, который предположил, что в этих уколах было что — то большее, так как за последнее время они участились. Ник позвонил доктору из Калифорнии и, злобно сообщив ему, что Элвис очень болен, наконец выудил из него информацию: почти каждый день Элвису делали укол димерола. Так доктор Ник понял, что его пациента нужно лечить от наркозависимости.

Проконсультировавшись с двумя специалистами — докторами Дэвидом Ноттом и Робертом Финком, он срочно сделал Элвису укол фенобарбитала, чтобы предотвратить ломку. На следующий день он начал лечение, которое обычно применяется при лечении зависимости от героина. Также он связался с доктором Ларри Врубелем, гастроэнтерологом, который посоветовал сделать рентген. Рентген показал утолщение кишки, которая была полна фекалиями из — за длительного приема наркотиков. Именно из — за этого произошло вздутие живота. Беспокоясь, что долговременное принятие кортизона могло усугубить его глаукому. Ник связался еще с офтальмологом доктором Мейером. Мейер сказал, что у Элвиса назревает глаукома на обоих глазах, что может обеспокоить Элвиса, когда он придет в себя, чтобы начать беспокоиться, но пока он еще слишком болен, чтобы вмешаться.

После нескольких дней лечения команда медиков почти управляла всеми реакциями их знаменитого пациента, и Элвис стал потихоньку поправляться. Они стали замечать некоторые симптомы активности (подергивание конечностей, бессонницу) и нежелание подчиниться больничному режиму (он посылал за гамбургерами, когда должен был придерживаться жидкой диеты, и исподтишка принимал снотворное из своих запасов, когда медсестра отказалась дать ему таблетку). После биопсии у него обнаружили в печени изменения, обусловленные приемом наркотиков.

Ник рассказал о своих подозрениях Джо, и они вместе отправились в Грэйсленд, чтобы найти в шкафчике в ванной Элвиса, что же он мог принимать. Они обнаружили три большие бутыли с разными видами снотворного, от которых доктор Ник сразу избавился. Доктор Финк предлагал перевести Элвиса в реабилитационный центр доктора Нотта. Элвис почти согласился.

За эти две недели Линда ни на минуту не отходила от него. «В первые ночи мне поставили раскладушку перед его кроватью, и он каждую ночь опускал свою кровать до моей раскладушки. Я соскальзывала, а он захватывал меня вокруг шеи и подталкивал обратно. Мы просто пытались оставаться как можно ближе. Наконец внесли койку и для меня. Ко мне стали относиться как к пациенту. Я никогда не снимала халат, и нянечки заходили и спрашивали: «Ну как сегодня наши пациенты?» Однажды я попыталась спуститься вниз к газетному киоску и оделась, а Элвис спросил: «Что ты делаешь?» — «Я только спущусь к газетному киоску». Он сказал: «О нет, дорогая, если я не могу одеться, ты тоже не можешь». Он заставил меня снова надеть халат и вернуться в постель. Он был как маленький ребенок, а я — его приятель. Я проходила тот же путь, что и он. Самые мои дорогие воспоминания о нем в больнице. Он был заботлив. Мы смотрели телевизор — увлеклись игровыми шоу. Даже после возвращения домой мы смотрели их».

Сонни и Джерри чередовались, оставаясь с Элвисом в комнате; его сводный брат Рики Стэнли приносил из Грэйсленла еду — чаще всего мясной рулет. А поздно вечером, когда все службы Мемфиса растворялись в воздухе, Элвис и Линда смотрели репортажи из детской. Сестры установили там камеру и махали ему оттуда: «Привет, Элвис». Они знали, как любит Элвис смотреть на маленьких детей в колыбелях и инкубаторах. «Был такой парнишка, который махал по — настоящему, после этого мы с Элвисом всегда так махали друг другу. Я потом разыскала этого парнишку, проследила за ним и купила ему в подарок обувь».