Элвис Пресли. Безрассудная любовь

Сам факт, что Полковник организовывал телевизионный концерт, когда Элвис не мог даже более — менее нормально выступать, удивил всех без исключения. Даже адвокат Уильяма Морриса Роджер Дэвис, который был ответственным за переговоры по поводу контракта, был огорошен этой новостью. Но Полковник просто пожал плечами и тут же предоставил три варианта объяснений, которые могли удовлетворить любого сомневающегося. Это послужит Элвису своего рода вызовом, который он не сможет не принять, говорил Полковник; подобного телешоу хотел именно Элвис, а не сам Полковник, — таковым было второе объяснение; третьей и самой убедительной была следующая версия: вместе с Элвисом они запросили очень крупную сумму денег за этот концерт и не думали, что телекомпания примет их условия, а когда она их все — таки приняла, что оставалось делать Полковнику, кроме как принести своему клиенту бумаги на подпись? Он ни разу не понизил голос, он ни разу не отвел глаза, но, пожалуй, первый раз ему как будто не хватало убедительности, которая показала бы, что он сам свято верит в свою же прекрасно подготовленную речь. Все понимали, что эта затея обречена. Но никто не сказал ни слова, а Полковник, как и всегда, продолжил действия по заранее намеченному плану, не прислушиваясь ни к чьему мнению, — он был не менее, чем Элвис, совершенно и навсегда одинок.

Ко времени их возвращения в Мемфис книга Реда и Сонни под заголовком «Элвис: Что же случилось?» начала появляться на прилавках Англии и Австралии, и фанаты Элвиса по всему миру начали в ужасе и шоке делиться друг с другом невероятными подробностями жизни своего кумира, содержащимися в избытке в книге. В первых двух частях рассказывается о том, как он давал наркотики молодой девушке, и о том, как он наложил «контракт» на Майка Стоуна, — писала в своем дневнике Донна Льюис после того, как ее подруга прочитала ей отрывки из книги по телефону. «Какая чудовищная ложь!» — Элвис был в бессильном гневе, но иногда он впадал в расслабленное состояние.

В котором ему казалось, что книга может еще и не выйти. Именно поэтому он отказывался последовать совету, данному сочувствующими ему поклонниками Фрэнка Синатры, предпринять какие — нибудь серьезные меры, чтобы воспрепятствовать публикации книги. Но Ларри чувствовал, что тут замешана какая — то другая причина: Элвис воспринимал этот кошмар как наказание за грехи, которое он целиком и полностью заслужил. С другой стороны, иногда он заявлял, что чувствует себя как Иисус, преданный своими апостолами.

Четвертого июня он подарил Кэти и Ларри по новому «Линкольну» белого цвета. Он лично демонстрировал им качества их новых автомобилей, когда Чарли, который снова сильно запил, начал заплетающимся языком говорить про то, что не тех людей одаривают «Линкольнами», а ему самому придется покупать себе «Роллс — Ройс». Элвис запнулся на полуслове, но потом, как вспоминал Ларри и все присутствующие, «он отвернулся, как будто собирался пропустить мимо ушей [слова Чарли], но потом неожиданно резко обернулся и ударил его в переносицу кулаком. Потом, словно осознав, что он наделал, Элвис бросился по ступеням в дом», пока Чарли стоял среди всех «как парализованный, и кровь стекала по его лицу». После этого Элвис был просто убит всем произошедшим, но он не мог заставить себя извиниться перед Чарли, отправив Ларри проверить, как тот себя чувствует. «Он никогда раньше меня не бил, — стонал Чарли, лежа в слезах на полу своей комнаты. — Зачем он меня ударил? Я люблю его. Я знаю, что он меня тоже любит». Но самое большое, что удалось Ларри вытянуть из Элвиса, было лишь обещание поговорить с Чарли на следующий день.

Элвис также пытался помочь Джорджу Кляйну, у которого возникли большие проблемы с федеральным жюри из — за устроения несанкционированного радиоопроса. Вспомнив свое знакомство с президентом Никсоном, произошедшее вопреки всяким ожиданиям, он решил позвонить президенту Джимми Картеру 13 июня. Элвис был уверен, что Картер, тоже южанин, с которым он познакомился в 1973 году, когда тот еще был губернатором Джорджии, обязательно вмешается и поможет уладить все трудности. Когда, спустя сутки, президент перезвонил ему, Элвис просто не был в состоянии внятно объяснить ему, в чем состоит суть проблемы. Они говорили около десяти минут, и у Картера сложилось впечатление, что Элвис «сам не понимал, что говорит». Единственной просьбой, которую Элвис смог более — менее понятно объяснить, было помиловать его друга, которого еще и не вызывали для разбирательств в жюри. По воспоминаниям Дугласа Бринкли, биографа Картера, президент попытался «успокоить Пресли и развеять его параноидальные иллюзии и страхи по поводу того, что ему чинят козни «темные силы», а его друга просто подставляют». После этого разговора Элвис снова перезвонил президенту в 8.45 следующего утра, но на этот раз Картер уже не захотел с ним разговаривать.