Элвис Пресли. Безрассудная любовь

Тридцать первого июля на двухнедельные каникулы прилетела Лиза — Мария. Она собиралась остаться до 16 августа, даты начала нового тура Элвиса. Сам он, как говорил, с нетерпением ждал новых выступлений; доктору Нику он поведал, что предстоящий тур будет одним из самых лучших, но тем не менее он не делал ровным счетом ничего, чтобы подготовиться к будущим выступлениям — он редко репетировал, постоянно откладывал работу над новым песенным материалом, о котором так много говорил, он так и не сел на диету, которой он собирался заняться каждый новый день, только чтобы заставить замолчать всех тех проклятых критиков, которые не могли писать ни о чем другом, кроме как о его лишнем весе. Приступы депрессии сменяли моменты безудержного отчаяния и бешенства: в конце концов, как должен выглядеть сорокадвухлетний мужчина? Хотел бы он взглянуть, как будет выглядеть вся эта недовольная свора критиков в его возрасте. Но он по — прежнему продолжал постоянно смотреться на себя в зеркало.

Пока Лиза гостила у отца, Джинджер привезла в Грейсленд Эмбер, дочь своего старшего брата Майка, чтобы та составила Лизе компанию. Джинджер часто водила их по магазинам, а обе девочки, казалось, отлично ладят друг с другом. Иногда с самого утра Лиза забиралась в свой именной гольф — карт и носилась в нем по дорожкам. Очень много времени девочки проводили, играя с другими детьми из трейлеров, затем Джинджер забирала их поплавать. У своего кузена Харольда Лойда Элвис купил для дочери пони и решил, что бабушка должна увидеть Лизу на нем, так что, загоревшись этой идеей, он привел пони в дом, где тот незамедлительно испортил дорогой ковер в прихожей.

Последовав совету Джинджер, он организовал веселые развлечения для девочек, полностью сняв парк «Либертилэнд» после закрытия вечером седьмого августа (Либертилэнд — это переименованный «Фэрграундс», парк с двухсотлетней историей). Все это было как в старые добрые времена. Но в самый последний момент его вдруг одолели сомнения, и он сказал Джинджер, что мероприятие придется отменить. Когда она воскликнула, что это несправедливо, ведь он уже пообещал девочкам и должен выполнить свое обещание, он ответил, что уже слишком поздно: он уже проинформировал дирекцию парка, что их планы изменились, поэтому все рабочие уже, по — видимому, разошлись по домам. «Но, Элвис, — сказала ему Джинджер, вложив в свой голос все возможное негодование, — ты же сам говорил, что можешь сделать все, что угодно». Ему не оставалось ничего делать, кроме как заставить Джорджа Кляйна звонить менеджеру парка и снова договариваться обо всем.

Они пробыли в парке до половины седьмого утра, и девочки были просто в восторге, так же как и остальные двенадцать человек. Даже Элвис позволил себе развлечься на аттракционах: прокатиться на «чертовом колесе» и пострелять в игрушечном тире с последними лучами солнца.

Первые экземпляры книги «Элвис; что же случилось?» начали появляться на прилавках магазинов, и Элвис с удвоенной силой переживал приступы гнева и стыда, но изо всех сил он пытался отогнать от себя унылые мысли, готовясь к предстоящим гастролям, которые должны были начаться в Портленде, штат Мэн, и закончиться в Мемфисе двенадцать дней спустя. Отцу он говорил, что уже соскучился по сцене после двухмесячного перерыва, и бледный и изможденный Вернон, чье осунувшееся после двух лет болезни лицо украшала уже седая бородка, сказал ему, что на этот раз он мог бы поехать в турне вместе с ним, что взбодрило Элвиса немного. Он начал жидкопротеиновую диету, разработанную для него доктором Ником, за два дня до начала тура, также он начал выполнять индивидуально разработанную программу упражнений, играя при этом ежедневно в ракетбол с Билли и катаясь по нескольку минут на своем мотоцикле. Билли и Джо показалось, что в его голосе появилось некое оживление, и это их необыкновенно воодушевило. Четырнадцатого августа, в день девятнадцатой годовщины смерти матери, он заказал цветы на ее могилу — он заказывал их почти каждую неделю со времени ее кончины. Она никогда не покидала его мысли, но в этот скорбный для него день он почувствовал, что все равно может позволить себе поездку на мотоцикле, и когда оказалось, что его новый комбинезон ему просто мал, он сказал своему двоюродному брату: «Билли, я просто безобразно толст для него».