Согласно Страсбургскому праву, шультгейс и его заместители разбирали дела «на рынке у церкви Святого Мартина. Фогту же позволяется судить только во дворце епископа. Поэтому никто из тех, на кого подана жалоба, не должен быть вызван никуда, кроме вышеупомянутых мест. Если же судьи вызовут кого-либо к себе на дом и те не придут, то за это они не обязаны платить какую-либо композицию». Новый закон гласил, что из композиции, полагавшейся за кражу, две части причитались шультгейсу, а третью для императора и себя забирал фогт. Обязанность надзирателя тюрьмы состояла в том, чтобы бдительно стеречь всех вверенных его охране. Если преступнику удавалось скрыться, он принимал наказание вместо беглеца. Также его обязанностью было сопровождать до виселицы приговоренного к повешению, завязывать ему глаза повязкой, следить за тем, чтобы устройство для возмездия работало исправно, приставлять лестницу и подводить к ней преступника. После того к своим обязанностям приступал другой человек, по закону представитель фогта, который совершал казнь, накинув петлю на шею злодея. Если палач отсутствовал, преступник оставался под стражей до тех пор, пока епископ не находил другого исполнителя.
Замеченные в нарушении закона автоматически становились преступниками и подвергались приводу в суд, где, выслушав обвинение, могли отрицать свою вину. Однако если преступление все же было доказано, уличенный свидетелями злодей платил композицию в 60 солидов (золотая монета римского образца). Если свидетелей не находилось, закон требовал, чтобы он «очищал себя своей рукой».
Страсбургский суд XII века выносил вердикт в соответствии с характером преступления, подбирая кару из длинного списка оговоренных мер. По закону тюремный надзиратель сам осуществлял «наказание в отношении кожи и волос. Если же кто-либо будет приговорен в отношении руки, то ему нужно стоять рядом с заместителем и, ударив деревянным молотком, подать тому сигнал к отсечению конечности. Тот же заместитель должен взять на себя обязанности палача, если преступнику нужно вырвать глаза, отрубить голову или иные, оговоренные судом, части тела».
За хулиганство средневековый суд столь строгих мер не назначал. Кражи, драки, дебоши, как и другие не доходившие до убийства преступления, обычно карались штрафом. К примеру, житель Страсбурга, который «дерзко нападет на согорожанина внутри ограды его дома или двора, должен уплатить судье 30 солидов». Тот, кто испытал неприятность нападения, получал от обидчика те же монеты, но в тройном размере.
В обязанности бургграфа входило назначение магистров почти всех в городе ремесленных союзов, а именно седельников, кожевников, перчаточников, сапожников, кузнецов, мельников, мастеров, делавших винные бочки и кружки, изготовителей мечей, торговцев плодами и трактирщиков. В отношении этих категорий бургграф имел право суда, но такие дела, как и следовавшие за ними наказания, вершились не в городе, а в доме епископа. Можно предположить, что похожие разбирательства проходили во дворце Рохана, построенном на месте старой епископской резиденции.
В сентябре 1681 года, когда власти Страсбурга во избежание неприятностей решили покориться войскам Людовика XIV, город утратил вольность, став французской провинцией. Однако французы, вопреки ожиданиям, не доставили горожанам особых неприятностей. Кроме некоторых привилегий, они утратили артиллерию, милицию и должны были разместить у себя гарнизон. Впрочем, последнее оказалось меньшим из зол, поскольку захватчики привнесли в жизнь бюргерского городка парижский блеск. Одним из них был кардинал Арман Гастон де Рохан-Субиз, побочный сын Людовика XIV, изысканный аристократ из Бретани, епископ Страсбурга с 1704 года. Член одной из самых благородных фамилий королевства, он построил для себя дворец по образцу парижского отеля, как в столице Франции называли особый тип городского особняка, который служил летней резиденцией знати, не желавшей выезжать из города. В таких домах отдыхали без особой роскоши, пышности и помпезности, свойственной королевским дворцам.