Эмма

Убеждая мистера Вудхауса дать согласие на замужество дочери, миссис Уэстон ни в чем не притворствовала. Когда Эмма открыла ей свою тайну, она чрезвычайно удивилась, но, не усмотрев в этой новости ничего, что не сулило бы всеобщего блага, без колебаний взялась поговорить с мистером Вудхаусом. Высоко ценя мистера Найтли, она считала его достойным даже такой невесты, как ее дорогая Эмма. Их союз представлялся ей равным и удачным во всех отношениях, а в одном (чрезвычайно важном) так и вовсе исключительным. Мистер Найтли теперь стал в ее глазах едва ли не единственным, кого Эмма могла столь счастливо полюбить. До чего же глупо было со стороны миссис Уэстон не замечать этого и не желать скорейшего соединения двух своих друзей! Много ли нашлось бы других мужчин, равных Эмме по положению, которые были бы готовы ради нее покинуть собственный дом и поселиться в Хартфилде? Кто, кроме мистера Найтли, так хорошо знает мистера Вудхауса и замечательно с ним ладит, чтобы подобная перемена могла сулить всем троим счастье? Прежде, мечтая поженить Эмму и Фрэнка, Уэстоны с тревогой думали о том, что старый джентльмен будет им препятствовать. Спор, обещавший разгореться между Энскомом и Хартфилдом, казался неразрешимым — мистер Уэстон, в отличие от супруги, не признавал этого прямо, но тоже обыкновенно завершал разговор не слишком обнадеживающе: «Поживем — увидим. Молодые люди сами отыщут выход из положения». В случае же с мистером Найтли подобные расплывчатые фразы были ни к чему. Будущее представлялось совершенно ясно. Ни одна из сторон не теряла ничего такого, о чем следовало бы упоминать. Никакая действительная трудность не стояла на пути влюбленных, ничто не требовало даже отсрочки их равноправного счастливого союза.

Предаваясь подобным размышлениям с ребенком на руках, миссис Уэстон ощущала себя счастливейшей женщиной на свете. А при мысли о том, что дитя скоро вырастет из первых своих чепчиков, ее радость, ежели такое было возможно, делалась еще сильнее.

Все, кому сообщалась новость о мистере Найтли и мисс Вудхаус, принимали ее с удивлением. Удивился и мистер Уэстон, однако его проворному уму вполне хватило пяти минут, чтобы освоиться с этой мыслью, увидеть преимущества будущего союза и возрадоваться так же, как возрадовалась его жена. Очень скоро (не прошло и часа) обручение Эммы с мистером Найтли стало казаться ему делом столь естественным, что он почти верил, будто всегда ждал именно такого поворота событий, только уточнил:

— Это, надо полагать, тайна? Такие вещи всегда тайна, покуда не выяснится, что всем все давно известно. Пожалуйста, скажите мне, когда можно будет открыто говорить об этом. Подозревает ли что-нибудь Джейн, хотел бы я знать?

Дабы удовлетворить свое любопытство, он следующим же утром пошел в Хайбери и открыл мисс Фэрфакс вверенный ему секрет. Ведь она ему как дочь, как старшая дочь. Так мог ли он молчать? Мисс Бейтс, присутствовавшая при этом разговоре, разумеется, не замедлила передать известие миссис Коул, миссис Перри и миссис Элтон. Главные действующие лица ничему не удивлялись, поскольку догадывались, как мало нужно времени для того, чтобы новость, о которой стало известно в Рэндалсе, разнеслась по всему Хайбери, и подозревали, что во многих домах за семейным столом теперь толкуют именно о них.