Эмма

— Совершенно уверен, — отчеканил мистер Найтли. — Она приняла его предложение. Это сказал мне он сам, и в его словах не было ровным счетом ничего неясного, ничего допускающего инотолкования. В доказательство могу прибавить следующее: Роберт Мартин спросил меня, как ему теперь быть. Он не знал никого, кроме миссис Годдард, кто располагал бы сведениями о родных или благодетелях мисс Смит. Я посоветовал ему идти к означенной даме. Дескать, ничего лучшего придумать нельзя. И он сказал, что сегодня же постарается выбрать время для визита.

— Я вполне удовлетворена, — просияла Эмма, — и от всей души желаю им счастья.

— С тех пор как мы говорили об этом с вами в прошлый раз, вы сильно переменились.

— Смею надеяться; ведь тогда я была дурочкой.

— Переменился и я, поскольку теперь готов согласиться с вами, что ваша подруга обладает множеством достоинств. Ради вас и ради Роберта Мартина (чья любовь к Харриет, как я всегда имел основания полагать, все это время не ослабевала) я, дабы узнать мисс Смит поближе, часто и подолгу говаривал с ней. Да вы нас, верно, и видели за одной из бесед. Иногда мне казалось, будто вы подозреваете меня в намерении самому просить руки Харриет для Роберта, но такового не имелось. Наблюдая за мисс Смит, я убедился, что она милая безыскусственная девушка с хорошими понятиями и твердыми правилами, для которой счастье есть любовь и разумно устроенная жизнь у домашнего очага. Не сомневаюсь: этими своими представлениями она во многом обязана вам.

— Мне? Ах, бедняжка Харриет! — покачала головой Эмма, но тут же справилась с собою и спокойно приняла не вполне заслуженную похвалу.

Беседа была вскоре прервана появлением мистера Вудхауса, о чем Эмма не пожалела. Ей не терпелось остаться со своими думами наедине. Ум, трепещущий от радостного удивления, никак не мог сосредоточиться. Хотелось напевать, приплясывать, издавать громкие возгласы. Она не годилась ни для какого толкового разговора или дела, пока не наговорится вдоволь сама с собой, не измерит шагами комнату вдоль и поперек, не посмеется собственным мыслям.

Папенька вошел затем, чтобы сказать, что Джеймс закладывает карету для визита в Рэндалс, куда Вудхаусы теперь ездили ежедневно. Под этим предлогом Эмма тотчас удалилась. Благодарность и чистейший восторг переполняли сердце. Единственное, что до сих пор омрачало ее радость: будущность Харриет, — более не внушало тревоги, и Эмме даже стало немного страшно оттого, сколь безоблачным оказалось ее счастье. Чего ей теперь желать? Только сделаться более достойной того, кто всегда так далеко превосходил ее правильностью суждений и устремлений; извлечь из прошлых ошибок урок смирения и осмотрительности, чтобы помнить его в будущем.

Предаваясь самым что ни на есть серьезным размышлениям о том, как щедро к ней Провидение и каких правил ей надлежит придерживаться впредь, Эмма то и дело принималась смеяться. Да и могла ли она противиться смеху, когда печаль, мучившая ее на протяжении пяти недель, наконец-то рассеялась? Вот, значит, каково оно — сердце Харриет! Теперь ее возвращение будет радостью для Эммы. Как и все другое, включая (и далеко не в последнюю очередь) знакомство с Робертом Мартином.

Одним из первейших благодеяний, за которые она от всего сердца благодарила судьбу, было скорое избавление от необходимости таиться перед мистером Найтли. Еще немного, и она сможет отбросить столь ненавистные ей скрытность и уклончивость. Скоро она позволит себе в разговорах с ним совершенную откровенность, каковую рада почитать своим долгом.

Бодрая и веселая, Эмма отправилась в Рэндалс вместе с папенькой, которого не всегда слушала, но с которым неизменно соглашалась. Молчали они или же беседовали, она поддерживала в отце выгодную для нее убежденность в том, что он прямо-таки обязан посещать Рэндалс каждый день, иначе бедная миссис Уэстон будет разочарована.

Вудхаусы застали хозяйку дома одну в гостиной, но, едва она успела поблагодарить гостей за визит и ответить на вопрос о здоровье младенца, за окном, завешенном жалюзи, мелькнули две фигуры.

— Это Фрэнк и мисс Фэрфакс, — объяснила миссис Уэстон. — Я как раз собиралась вам сказать, до чего приятно удивились мы нынче утром, когда увидали его. Он останется до завтра, и мисс Фэрфакс согласилась провести день с нами. Надеюсь, они идут сюда.

Через полминуты гости уже были в гостиной. Эмма чрезвычайно обрадовалась, увидев Фрэнка, но оба они несколько смешались под натиском неловких воспоминаний и, хотя улыбались друг другу, первое время не могли и слова вымолвить от смущения. Когда все пятеро уселись, беседа шла поначалу так натужно, что Эмма задумалась, не зря ли пожелала увидеть Фрэнка Черчилла еще раз, причем в обществе Джейн, не напрасно ли ждала от этой встречи чего-то радостного? Скоро явился мистер Уэстон, принесли ребенка, и мало-помалу общий разговор наладился, а Фрэнк Черчилл достаточно осмелел, чтобы при удобном случае приблизиться к Эмме и сказать: