Эмма

— Итак, на той неделе, в пятницу или в субботу, Джейн будет здесь, а Кэмпбеллы выедут из города в следующий понедельник и направятся в Холихед. До чего внезапно! Представьте себе, мисс Вудхаус, мое радостное волнение! Кабы только не ее болезнь… Боюсь, мы увидим ее похудевшей и побледневшей. Позвольте вам рассказать, какая неприятность со мной приключилось. Когда приходит письмо от Джейн, я обыкновенно сперва читаю его про себя и лишь потом вслух для матушки. Боюсь, как бы что-нибудь ее не огорчило. Джейн сама просила меня об этой предосторожности. Вот и сегодня я, как всегда, принялась читать письмецо молча, но стоило дойти до того места, где говорилось о простуде, — я, не совладав с испугом, вскричала: «Ах боже мой! Бедняжка Джейн больна!» — как матушка отчетливо меня услыхала и огорчилась. Однако, дочитав до конца, я поняла, что положение не очень серьезное. Матушке же я вовсе сказала, будто простуда пустячная, потому-то теперь она не слишком тревожится. Ума не приложу, как я могла допустить такую неосторожность! Если Джейн не поправится в скором времени, мы позовем мистера Перри. Денег не пожалеем. Правда, мистер Перри так великодушен и так любит Джейн, что, полагаю, ничего не захочет брать с нас за визит, однако мы не согласимся принять его помощь даром. Он ведь содержит семейство и не должен расточать свое время. Ну вот. Я вкратце рассказала вам, о чем Джейн пишет, а теперь прочитаю само письмо. Увидите: она излагает все гораздо лучше меня.

— Боюсь, мы должны спешить, — сказала Эмма и, взглянув на Харриет, привстала. — Папенька, верно, уж заждался нас. Ведь я-то поначалу думала зайти к вам не более чем минут на пять. Просто не хотела пройти мимо, не справившись о здоровье миссис Бейтс, однако увлеклась приятной беседой и засиделась. Теперь мы должны откланяться, пожелав вам и вашей матушке доброго дня.

Все попытки удержать мисс Вудхаус оказались напрасны. Она вырвалась на улицу, радуясь тому, что все же избежала чтения письма, хотя и узнала, против собственной воли, почти все, о чем в нем говорилось.

Глава 2

Джейн Фэрфакс, единственное дитя младшей дочери миссис Бейтс, была сирота. Лейтенант Фэрфакс, служивший в N-ском пехотном полку, и супруга его, в девичестве мисс Джейн Бейтс, знали дни славы, радости и надежд. Но муж вскоре пал в бою на чужой земле, а немного спустя за ним последовала и жена, погубленная чахоткой и горем. Кроме маленькой девочки, на земле не осталось более ничего, что напоминало бы о том союзе.

При рождении приписанная к хайберийскому приходу, трех лет от роду она лишилась матери, вследствие чего сделалась для бабушки с тетушкой и собственностью, и бременем, и утешением. Казалось, ей суждено было остаться при них навсегда, ибо воспитывалась она на самые скромные средства, не имея связей, обещавших дополнить то, что уже получила от природы и судьбы: приятную наружность, острый ум и добрых родственниц.

Однако жизнь девушки переменилась благодаря состраданию полковника Кэмпбелла, некогда дружного с ее отцом, которого он не только ценил как отличного офицера и весьма достойного молодого человека, но даже почитал своим спасителем (тот ухаживал за ним, лежавшим в тифу, и выходил). Не привыкший забывать о таких долгах, полковник отыскал дочь погибшего товарища сразу же, как только возвратился в Англию (что, однако, произошло лишь через много лет после смерти несчастного Фэрфакса). Он был женат и имел единственного выжившего ребенка — девочку примерно одного возраста с Джейн. Маленькая мисс Фэрфакс стала подолгу гостить у Кэмпбеллов и очень им полюбилась. Джейн не исполнилось еще и девяти лет, когда полковник, зная о сильной привязанности к ней своей дочки и искренне желая отплатить погибшему другу добром за добро, выразил готовность взять на себя все расходы по воспитанию девочки. Предложение его было принято, и с тех пор мисс Фэрфакс, ставшая членом семейства Кэмпбелл, жила у них постоянно, а бабушку навещала лишь время от времени.

Поскольку более чем скромное состояние, унаследованное Джейн от отца, не позволяло рассчитывать на самостоятельность, ее учили тому, что требуется для обучения других. Обеспечить ее иначе полковник Кэмпбелл не мог. На местах, которые он занимал, платили изрядное жалованье, но капитал его был невелик и целиком предназначался дочери. Воспитаннице же он не дал ничего, кроме образования, при помощи которого она в дальнейшем сама могла добыть себе средства для достойного существования.