Эмма

Как-то утром мисс Вудхаус и Харриет отправились прогуляться вдвоем. О мистере Элтоне, на взгляд Эммы, уже было сказано между ними столько, что с избытком хватило бы на целый день. Ни искупление собственных грехов, ни утешение подруги, казалось, уже не могли потребовать от нее большего, посему на обратном пути она принялась усердно направлять беседу в другое русло. Но как только ей показалось, будто викарий на время позабыт, его имя было произнесено опять. Заведя речь о том, до чего тяжко живется зимой обездоленным, в ответ она услыхала жалобное: «Ах как добр к беднякам мистер Элтон!» Тогда ей стало ясно, что пора испробовать новое средство.

В эту минуту барышни приблизились к дому, где жили миссис и мисс Бейтс. Эмма решила навестить их, чтобы присутствие людей посторонних на какое-то время заставило Харриет воздержаться от упоминаний о викарии. Искать повода для визита никогда не приходилось. Миссис и мисс Бейтс любили, когда их навещали, и Эмма знала, что те немногие, кто способен видеть в ней несовершенство, находят, будто, не посещая добрых старушек, она пренебрегает своей возможностью умножить скудные радости их жизни.

И мистер Найтли, и собственное сердце не раз намекали ей на это упущение, но над всеми укорами брала верх убежденность в том, что это ужасно неприятно — терять время подле двух надоедливых женщин, подвергая себя страшной опасности повстречаться с кем-нибудь из средних или низших слоев хайберийского общества. Простолюдины постоянно посещали этот дом, и потому Эмма предпочитала обходить его стороной, однако сегодня твердо решила зайти, заметив подруге, что если расчет ее верен, то сегодня им не придется слушать очередное письмо Джейн Фэрфакс.

Миссис и мисс Бейтс занимали верхний этаж в доме, принадлежавшем торговцам. В весьма умеренных размеров квартирке, где протекала вся жизнь двух скромных созданий, посетительниц встретили с большой сердечностью и даже благодарностью. Тихая опрятная старушка мать, сидевшая с вязаньем в самом теплом уголке, хотела уступить мисс Вудхаус свое место, а дочь, более деятельная и разговорчивая, едва не уморила гостий своею заботой и добротой: попечениями об их туфлях, изъявлениями признательности за визит, беспокойными расспросами о здоровье мистера Вудхауса, бодрыми заверениями в том, что матушка ее чувствует себя неплохо, и предложениями отведать извлеченных из буфета пирожных. Давеча их навестила миссис Коул: зашла на десять минуточек, но оказалась так любезна, что пробыла целый час. Так вот она взяла одно и похвалила. Быть может, мисс Вудхаус и мисс Смит тоже отведают? Это была бы для нее, хозяйки, большая честь.

Упоминание о Коулах с неизбежностью влекло за собой упоминание о мистере Элтоне. Мистер Коул, близкий друг викария, получал от него весточки, пока он отсутствовал. Эмма знала, чего следует ждать: сейчас непременно вспомнят его письма, примутся считать, сколько времени прошло со дня его отъезда, станут говорить о том, как много он получает приглашений, как умеет быть душой всякого общества и как многолюден был церемониймейстерский бал. Мисс Вудхаус слушала стойко, выказывая, где нужно, одобрительное внимание и то и дело с готовностью вставляя словцо, чтобы избавить от таковой необходимости Харриет.

Входя в дом, Эмма была к этому готова, но все же надеялась, что о викарии, уже помянутом за утро раз сто, долго говорить не придется. Пускай речь пойдет о картах, о хайберийских дамах и девицах, из которых не будет забыта ни одна, однако возвращения к болезненному предмету мисс Вудхаус намеревалась избежать. Чего она не ждала, так это того, что мистера Элтона сменит Джейн Фэрфакс: торопливо перескочив от него к Коулам, мисс Бейтс затем перешла к новому письму, присланному племянницей.

— Ах да! Мистер Элтон — конечно… Бал? О бальных залах Бата миссис Коул мне говорила… Миссис Коул любезно навестила нас и едва успела войти, справилась о Джейн. Нашу Джейн все так любят! Когда бы она к нам ни приехала, миссис Коул и так, и этак выказывает свою к ней доброту. А Джейн, осмелюсь сказать, заслуживает доброго отношения… Миссис Коул, стало быть, спросила: «О Джейн, верно, покамест ничего не слышно? Насколько я знаю, ей не пришел еще срок писать?» А я и говорю: «Как же? Не далее как этим утром мы получили от нее письмо». Уж и не знаю, доводилось ли мне видеть, чтобы кто-нибудь удивился сильней, чем миссис Коул в ту минуту. «Неужто в самом деле этим утром? Какая, право, неожиданность! Сделайте одолжение, прочитайте!»

Не замедлив пустить в ход свою учтивость, Эмма сказала с изумленной улыбкой:

— Так вы только что получили письмо от мисс Фэрфакс? Ах как я рада! Надеюсь, она здорова?