Эмма

"And do you really believe the affair to have been carrying on with such perfect secresy?—The Campbells, the Dixons, did none of them know of the engagement?"	— И вы в самом деле верите, что их роман окружала непроницаемая тайна?Ну, а Кемпбеллы, а Диксоны — неужели никто из них так-таки ничего не знал о помолвке?
Emma could not speak the name of Dixon without a little blush.	Произнося слово«Диксоны», Эмма невольно покраснела.
"None; not one.	— Да, никто.
He positively said that it had been known to no being in the world but their two selves."	Он ясно сказал, что об этом не знал никто на свете, помимо них двоих.
"Well," said Emma,"I suppose we shall gradually grow reconciled to the idea, and I wish them very happy.	— Что ж, — сказала Эмма, — наверное, мы постепенно свыкнемся с этою мыслью — и желаю им всяческого счастья.
But I shall always think it a very abominable sort of proceeding.	Но мне всегда будет отвратителен подобный образ действий.
What has it been but a system of hypocrisy and deceit,—espionage, and treachery?—To come among us with professions of openness and simplicity; and such a league in secret to judge us all!—Here have we been, the whole winter and spring, completely duped, fancying ourselves all on an equal footing of truth and honour, with two people in the midst of us who may have been carrying round, comparing and sitting in judgment on sentiments and words that were never meant for both to hear.—They must take the consequence, if they have heard each other spoken of in a way not perfectly agreeable!"	Что это, как не нагроможденье лицемерия и обмана — шпионства и предательства?Явиться к нам, изображая прямодушие и откровенность — и, в тайном союзе друг с другом, обсуждать каждого из нас!..Мы, как последние простофили, всю зиму и весну мнили, будто сообщаемся на равной ноге, честно и благородно, меж тем как двое среди нас, быть может, копили и сравнивали впечатления, рядили о чувствах и высказываниях, отнюдь не предназначенных для слуха их обоих. Пускай же пеняют на себя, ежели при этом выяснилось, что о ком-то из них говорят не слишком приятные вещи!
"I am quite easy on that head," replied Mrs. Weston.	— Я на этот счет могу быть покойна, — возразила миссис Уэстон.
"I am very sure that I never said any thing of either to the other, which both might not have heard."	— Уверена, что никогда не говорила одному из них про другого ничего такого, что нельзя было бы сказать в присутствии обоих.
"You are in luck.—Your only blunder was confined to my ear, when you imagined a certain friend of ours in love with the lady."	— Вам повезло. Когда вы впали единственный раз в заблуждение, вообразив, что в нее влюблен один наш общий знакомый, вы поверили это лишь моим ушам.
"True.	— Верно.
But as I have always had a thoroughly good opinion of Miss Fairfax, I never could, under any blunder, have spoken ill of her; and as to speaking ill of him, there I must have been safe."	Но как я всегда была самого высокого мнения о мисс Фэрфакс, то, даже впав в заблуждение, не могла отозваться об ней дурно — а о нем и подавно.
At this moment Mr. Weston appeared at a little distance from the window, evidently on the watch.	В эту минуту за окном показался мистер Уэстон, который явно дожидался, когда его позовут.
His wife gave him a look which invited him in; and, while he was coming round, added,	Жена подала ему взглядом знак войти, и, когда он скрылся, прибавила:
"Now, dearest Emma, let me intreat you to say and look every thing that may set his heart at ease, and incline him to be satisfied with the match.	— А теперь, милочка Эмма, умоляю вас, держитесь и говорите так, чтобы у него стало легче на душе и он мог благосклонно отнестись к этому браку.
Let us make the best of it—and, indeed, almost every thing may be fairly said in her favour.	Постараемся замечать лишь хорошее — ведь, и правда, почти все говорит в ее пользу.