Эмма в ночи

Ждать последние два года, когда предоставится возможность бежать, было тяжело. Так же тяжело, как стать для собственного ребенка не более чем сестрой, страстно стремиться вернуться домой и найти пропавшую Эмму. Добротой Праттов я упивалась до тех пор, пока меня не затошнило. Я страшно ее жаждала, но когда эта жажда стала мне отвратительна, сказала себе, что просто обдумываю план заставить их мне поверить. Но это тоже была ложь.

Обратить на себя внимание Рика, чтобы он воспылал ко мне страстью и сделал своей любовницей, оказалось еще труднее. Старательно изображая чувства, я стала смаковать его любовь, точнее, то, что таковой считала. И вкушала ее до тех пор, пока меня от нее тоже не затошнило.

В ту ночь я подмешала Биллу в вино несколько таблеток и связалась с Риком по телефону. Потом забрала дочь из маленькой кроватки в спальне Люси. Та громко храпела, а ее жирное брюхо мерно поднималось и опускалось под одеялом. Потом я забрала все деньги, которые нашла в бумажнике Билла и в комоде Люси. Отнесла малышку на причал, положила в гребную лодку и накрыла одеялом. Велела ждать меня и пообещала отвезти в невиданную, волшебную страну, если она будет молчать, вести себя хорошо и не высовываться. Потом стала высматривать катер, а когда он подплыл ближе, крикнула:

Помоги мне. Увези меня отсюда!

Катер причалил к пристани. Рик увидел в гребной лодке одеяло, мою дочь, ерзавшую под ним, и удивленно воскликнул. Что ты там прячешь? Уж не ребенка ли?

Я ничего не ответила, но он и без того все понял. Об этом можно было с уверенностью сказать по выражению гнева на его лице. Несколько месяцев назад я посеяла в его голове семена и теперь была убеждена, что поколебала его преданность Праттам, заменив ее любовью ко мне. Он поверил, что они рассказали мне о его пребывании на Аляске и о том, чем он там занимался. Кроме того, я внушила ему мысль, что они считали его аморальным типом.

Мне казалось, что он для меня открытая книга. Что я дала ему достаточно времени. Что он увидит, как я отчаялась, и доставит нас на материк. Но это оказалось ошибкой. Когда я запрыгнула к нему на катер, он отказался помочь нам с дочерью бежать. И вместо этого сделал то, что делал всегда. Ты сейчас же отнесешь ребенка обратно в дом, – сказал он.

Его слова меня потрясли, мозг затопила волна отчаяния, тут же закружилась голова. Я считала себя достойной ученицей Эммы и миссис Мартин. Все сделала правильно. Просчитала и дала то, что ему было нужно. Разгадала суть его отношений с Праттами, а потом стала медленно и терпеливо их разрушать, проявляя, как мне казалось, коварство и хитрость. В такие украденные у жизни моменты – в лесу или на катере – когда он лежал на мне, когда кожа наших тел соприкасалась, а руки и ноги сплетались в узел, который нельзя разрубить, я считала себя очень расчетливой. Полагала, что планирую каждый вздох, каждый стон, каждый поцелуй, каждое прикосновение. И все только с одной целью – стать для него желанной. Женщиной, которую необходимо спасти. Я считала себя чрезвычайно умной, чувствуя его любовь, когда он с неистовой силой меня брал, а потом удивительно нежно обнимал. Я думала, что дело обстоит так.

С моей стороны это было глупостью. Я была слабачка и не обладала сексуальной притягательностью миссис Мартин или Эммы. Что бы ни требовалось от меня Рику, бремя его долга перед Праттами все равно перевешивало. И с этим я ничего поделать не могла. Здесь оказались бессильны и моя хитрость, и сексуальное могущество. Даже моя любовь, которая приобрела черты настоящей, но так и не избавилась от толики ненависти.

Все это я скажу быстро и только один раз. Мной овладел гнев. Сильнее разума и мощнее потоков, всегда тащивших меня назад. В гребной лодке меня ждала дочь. А стоявший передо мной мужчина собирался помешать ее спасти. Спасти нас. Я была готова бросить в бой яростную армию, собрав под ее знаменами солдат, сопровождающих меня всю жизнь, ожидающих моего сигнала и готовых в любую минуту испустить боевой клич. Солдат, воевавших бок о бок со мной в те времена, когда я потянулась к маме, а она меня оттолкнула. Выступавших на моей стороне, когда папа не смог нас защитить. Сражающихся за меня против Хантера, Эммы и той женщины в суде. И солдат, взиравших, как я с радостью упала в объятия этих чудовищ – Билла, Люси и Рика. Они сомкнулись в стройные ряды и образовали несокрушимое войско.

Я схватила железный газовый баллон, отвела в сторону руку и с силой ударила Рика по голове, а когда он упал в воду, не теряя ни секунды, встала за штурвал, газанула вперед, потом сдала назад. Направила корпус прямо на барахтавшегося в воде шкипера и раздавила его о доски причала. Повторила маневр два, а потом и три раза. Каждый мой удар направляли солдаты. После третьего Рик неподвижно замер лицом вниз в жестокой холодной воде, не знавшей ко мне никакой жалости.