Эмпатия

– Дом престарелых, жди меня. Шесть часов чужих историй в день от стариков, которые не помнят, где находится туалет и зачем он нужен людям, – фыркнула Аня.

– А по-моему, тебе ещё рано думать о детях. – Марина покачала головой.

Холодов нахмурился. Всего пару лет назад женщин фертильного возраста инфосеть так не терроризировала с подсчётом даты зачатия и составлением каталога потенциальных отцов. Он пробубнил в имплантат на запястье приказ проверить статистику по рождаемости за три года. Наверняка аналитики свяжут путешествия по чужим головам с нежеланием беременеть. Зачем реальные проблемы и заботы, если быстро и беспечно можно стать кем угодно?

Он посмотрел на нервничающую Аню, не догадываясь, что она про себя желала ему поскорее провалиться сквозь землю или улететь на работу. Ане нужно было вернуться в город ещё вчера, но вино оказалось обманчиво слабым, разговоры – шумными и добрыми, и когда она пошла укладывать спать племянника, в итоге заснула в детской раньше него.

Теперь Холодов мешал ей забрать мясо из холодильника. При нём Аня не решалась. Начнутся вопросы. Ей было обидно, что Марина с Алексом считают её безответственной. Она предвкушала, как докажет, что умеет заботиться не только о себе.

Глава 12. Мгновение

Счастливая тоже завтракала. Впервые за долгое время в одиночестве. Без Марка гостиная казалась такой просторной.

Как мало человеку для счастья надо: не прятать ни от кого взгляд и не взвешивать каждое своё слово.

Здесь тоже главным цветом был белый. И на противоположную от себя стену Ольга спроектировала видео последних минут жизни Арины. На медленной перемотке. Двухмерное увеличенное изображение было не так подробно, как прыжок в голову, но женщина боялась погружаться в записи смертницы. Одного раза, даже без финала, хватило.

Фанатка до ухода в мир иной была так возбуждена. Вокруг неё крутилась толпа, незнакомые люди рядом улыбались, громкая музыка на разогреве била по ушам. Она и правда любила этих «Томатов», за полгода купила билет, считала дни до выступления. Пришла к концертному залу пораньше и чуть не подралась с кем-то в очереди за право зайти первой.

Девушка не была из этих, э-блогеров, как их называли в инфосети. Тех, кто как из ведра лил в систему любые переживания, лишь бы их смотрели.

Виртуальный эксгибиционизм и раньше процветал, в пору ограниченных способов передачи информации. Им служили фото, видео, тексты. Даже странно, почему пользователи допотопных социальных сетей верили авторам. «Эшка» выгодно отличалась от своих прототипов. Вранья не могло быть в принципе. Поэтому и загнулись театры и студии кино. Время слепого сопереживания ушло. Ни одна, даже самая дорогая, постановка, не давала такой глубины ощущений. Ни один, даже самый зрелищный, блокбастер, не забирал с собой зрителя без остатка. И ложь чувствовалась сразу.

Были поначалу эксперименты. Попытки создать режиссированные ролики. Новая волна современного искусства. К чему только три года назад не лепили ярлык «новое».

Сеть «Эмпатия» вывела человечество на принципиально новый виток развития, шаблонными фразами думала Ольга. На мгновение нахмурилась, она и правда так считает?

Таким казённым языком? Так пафосно?

Счастливая вернулась к тарелке. Есть не хотелось, но надо было. Она вспомнила про первый фильм в «Эшке». Полное фиаско. Полутора часов оказалось слишком много для зрителей. Действие от первого лица, вернее от нескольких, укачивало зрителей в первом же акте. Было слишком много эмоций и впечатлений. Пользователи отписывались.

Даже одарённые актёры иногда забывались и думали о том, правильно ли на площадке выставили свет на их благородный профиль. Проскальзывало раздражение из-за того, что партнёр играл хуже, чем на репетиции. Некоторые умудрялись во время реплик или действия мысленно тратить полученный гонорар. И всё это обрушивалось на подписчиков. Хватало одной мысли на долю секунды о том, что лицедей на самом деле только изображает действие, и всё, доверие терялось.

Пяти лет с запуска «Эшки» не прошло, а профессия «актёр» уже исчезла из списка специальностей государственных образовательных учреждений. Побочный эффект прогресса. Бывшим звёздам подмостков и экранов пришлось искать другую работу. Осталась горстка упёртых фанатов не нужного никому искусства. Но выступали они теперь в свободное время в любительских студиях. Говорили, в некоторых и зрителей нет.

Музыканты, танцоры, фокусники, акробаты – все, кто способен усладить взор и слух, – о, те оставались «на коне». Пользователи валом подключались и к каналам артистов, и тех, кто сидел в зрительном зале.