Эмпатия

– Как тебя зовут? – Марк после предыдущего сеанса вглядывался ей в лицо, как будто пытался увидеть кого-то ещё. – Ты любишь пиццу? А героин? В какой школе ты училась? Если я скажу «встань на колени и открой рот», что ты сделаешь? Как по-французски будет «ваша помощь неоценима»?

Спасибо ему. Скотине. Ничего, ещё немного, и этой гнусной эмоции и чёрной неблагодарности не останется в памяти. Она обновилась физически, развивается интеллектуально. Впереди – море возможностей и океан удовольствий. Осталось сбросить якоря. Эту ржавую тяжёлую цепь, которая по ночам скрипит в её мозгу и напоминает… Стоп. Это лишний поток мыслей.

Техник не подозревал о водовороте страстей и размышлений в голове своей подопечной. Он ничего о ней не знал, кроме того, что она большая шишка.

Или кто-то насаживает её на большую шишку. Клёвый каламбур. Надо будет парням в баре рассказать.

Эта Белоснежка, как он её называл, была очень даже симпатичной лабораторной крыской, если он правильно понял кодировку программы. Её присылали из центра, и Техник лишь краем глаза видел совокупность команд.

Его делом было подцепить датчики, закрепить их в разъёмах и следить за физическим состоянием этой потрясающей красотки. Но обычно она была спокойна настолько, что не сбивались ни пульс, ни дыхание. Да и мыслеобразы ей загружали на редкость скучные: пробежки, семейные ужины какие-то, прогулки по городу. Техник вроде пару раз видел даже занятия в школе, натурально: какие-то прыщавые подростки, которые корпели над алгеброй и писали что-то в бумажных тетрадях, как в доисторические времена.

Но его дело маленькое – подключить и отключить. Он почти нажал на «Спуск», когда Ольга с закрытыми глазами поймала его за руку.

– Александр Евгеньевич, у меня на следующей неделе командировка.

– Вы помните, как меня зовут?

– Разумеется. Давайте пройдём сегодня не один сеанс, а три? Пожалуйста.

Александр Евгеньевич с удовольствием послал бы эту красотку далеко и надолго, но кредитов тут платили немного, а «травка» и пара стаканчиков в баре в социальный пакет не входили.

Парни подсказали, как менять в настройках время сеанса, чтобы не палиться во время перерывов и выходов на поссать или поспать.

– Это так сложно.

– Сто кредитов.

– Если поймают…

– Двести.

– Можно попробовать.

– Пять сеансов. Пожалуйста. Я просто хочу побыстрей это закончить.

– Лады. – Техник посмотрел на соседнюю пустую кушетку.

Ольга сложила руки на животе и глубоко вздохнула. Техник включил программу, воровато оглянулся и вывел на голографический экран перед собой её мыслеобразы.

То, что загружается. Лето, полдень, пикник. Какие-то ботаны притащили в парк корзину с толсто порезанными бутербродами, смеются и пьют – он пригляделся – лимонад.

Среди них – Белоснежка в линялых джинсах и простецкой клетчатой голубой рубашке. Волосы длинные, но собраны в хвост.

А она миленькая без косметики, когда вот так улыбается. Скукотень.

Техник прислушался, нет никого вроде. Несколько пасов руками, и вот рядом замерцал второй экран. А вот тут уже повеселее. То, что изымают, или нет? Что за чёрт, данные никуда не уходят. Но он отвлёкся.

Ого, Белоснежка абсолютно голая на замызганном диване почти что спит в отрубе, но окончательно свалиться в чарующий мир наркотических грёз ей мешает какой-то чувак. Да, очень мешает. Ритмичными и грубыми движениями.

Выглядит она моложе, не разберёшь, волосы той же длины, но грязные. А на лице то ли макияж потёк, то ли… Фу.

Техник прищурился. В комнате, по её воспоминаниям, было темно, но видно бутылки, стаканы на полу. Пакеты с «травой», какие-то кристаллы. Рядом на таких же продавленных и чёрт-те чем заляпанных диванах сидели ещё несколько парочек. Правда, они были более активны в обмене жидкостями тел. И ещё один обдолбанный чувак, который стоял в углу и пялился на Белоснежку – Техник не стал рассматривать, кто там и что теребит ниже пояса, – видимо, скоро к ним присоединится.