Енисей - река сибирская

Другой бытописатель Енисейской тайги, Уманский, рассказывает, что на некоторых приисках делались казармы с решетками на окнах. Двери запирались на замки, и кругом расхаживали часовые. В большом ходу были телесные наказания. Доведенные до отчаяния рабочие бежали в тайгу. Однако опытные казаки обнаруживали их, следя с гор, не покажется ли где дымок костра. Нередко на приисках можно было видеть казаков и служащих, отправлявшихся на поиски в тайгу с веревками у седел, иногда с собаками. Все это напоминало охоту на рабов.

"Мне пришлось прожить на прииске всего семь месяцев, — вспоминает Уманский, — но и в это короткое время случились в соседстве бунты на трех приисках, выразившиеся в отказе итти на работу и в побитии некоторых служащих и казаков. Один из моих сослуживцев, человек умный и опытный, не раз замечал, что "мы живем на вулкане".

Таково прошлое Енисейской "золотой тайги".

…Не скоро еще иссякнут золотые жилы и россыпи в междуречье Ангары и Подкаменной Тунгуски. Да вот, чтобы далеко не ходить за примером: зимой 1946 года старатель Колесников нашел здесь самородок весом в 7 килограммов 202 грамма. Золотопромышленность в семидесятых годах прошлого века пришла в упадок не потому, что земля обеднела, а потому, что с помощью лопаты и таза можно брать лишь тот металл, который лежит почти на поверхности.

Итак, старатель Колесников нашел самородок. Значит, в "золотой тайге" по-прежнему бродят упрямые люди в поисках богатых жил и россыпей? Да, бродят. Идут в самые глухие дебри, пробираются на безыменные ключи, промывают песок, в котором нет-нет, да и блеснет желтая крупинка.

Но теперь артели старателей получают все, что им нужно, от конторы прииска. Они не знают нужды даже в случае неудачи поисков. Они — разведчики.

Работают старатели и на тех месторождениях, где почему-либо невыгодно применять машину.

Машина — вот главная добытчица металла в сегодняшней "золотой тайге". Не крытый корой шалаш, а добротный дом в большом рудничном поселке стал жилищем нынешнего золотоискателя. Год от году меняется облик гористого междуречья Ангары и Подкаменной Тунгуски, где властвовали некогда звериные законы старой "вольной каторги".

Сегодня в Енисейской "золотой тайге" стоят молодые поселки. Вот Северо-Енисейск, или Советский рудник. Он расположен в глухих лесах. Ему сорок лет.

Но первые десять лет жизни рудник представлял собой крохотный поселок у подножья горы, на вершине которой были заложены неглубокие штольни.

Эта гора теперь изрыта вдоль и поперек. Длина всех ее подземных ходов достигает пятидесяти километров. В шахтах, где добывается золотоносная руда, стучат перфораторные молотки, работающие при помощи сжатого воздуха. Электровозы доставляют руду на фабрику.

Конечно, очень интересно смотреть, как белые глыбы кварца, которые, казалось, не уступят по твердости ничему в мире, в фабричной дробилке в искрах и запахе серы превращаются сначала в камешки, а потом, попав под многотонные "бегуны", становятся легкой мукой. Вода смывает эту муку и несет ее на медные листы, натертые ртутью. Ртуть "притягивает" к себе золото, а каменная пыль уносится прочь. Существуют и другие способы извлечения золота из размолотой породы.

Очень интересно наблюдать и работу гидромониторов, когда струи воды вырываются из особых стволов и вгрызаются в содержащую золото землю с такой силой, что трудно себе представить. Эти струи ломают деревья, отбрасывают тяжелые камни, уносят в канаву в виде жидкой массы все то, что еще минуту назад представляло собой холмик или склон оврага. Масса попадает в обогатители, где все основано на том, что золото благодаря своему большому удельному весу выпадает на дно быстрее всех прочих частиц, размытых гидромонитором.

Но интереснее всего наблюдать работу драги.

Помню, я ехал по таежной тропе и вдруг услыхал гудок — не то заводской, не то пароходный.

Но спутник объяснил мне, что это гудит драга — наверное, на ней что-нибудь случилось, или просто одна смена кончает работу, а другая начинает.

Когда мы подъехали ближе, стал слышен "разговор" драги: скрип, глухое ворчание, скрежет.

Наконец мы увидели и саму виновницу всего этого шума, такого необычного для тайги.

Как вам описать драгу? Она напоминает и дом, и пароход, и землечерпалку, и даже, пожалуй, комбайн. Дом она напоминает тем, что у нее железная крыша, выкрашенная масляной краской, а в надстройках видны окна. Но она плавает, дает свистки и тем самым заставляет вспомнить о пароходе. Главная часть драги — черпаки, такие же, как и у землечерпалки. А на комбайн она похожа тем, что сразу делает много дел: сама землю роет, сама извлекает из нее золото, сама передвигается с места на место.