Энские истории

Сержик, правда, предлагал купить "водочки хотя бы пару бутылочек", но Васильич посмотрел на него строгим взглядом: "только по бокалу шампанского!", и коверный замолчал. Козупею было все равно — он вообще не пил. "Племянница" крикнула вдогонку: "Бери полусладкого!" и облизнула усики.

И в этот момент появился ОН.

Васильич хорошо его разглядел, поэтому представляю подробное описание. Роста он был выше среднего; худой, немного сутулый; носки при ходьбе разворачивал кнаружи.

Лицо — скорее загорелое, нежели смуглое; кожа матовая, не совсем безупречная; щербинки и оспинки заботливо припудрены. Черные волосы густо набриолинены и зачесаны назад. Несмотря на поздний час, незнакомец был гладко выбрит; выступающий, но слегка скошенный подбородок отливал синевой.

Нежданный визитер был одет в самый настоящий смокинг, весьма ладно облегавший его не слишком идеальную фигуру. Пластрон ослеплял совершенной белизной, и бабочка тоже была самой настоящей, а никакой не бутафорской обманкой на постыдной резинке; из хорошего шелка, темно-лиловая в мелкий белый горошек. Уголок платка из этой же ткани неброско выглядывал из нагрудного кармана.

Васильич обратил особое внимание на туфли: черные, блестящие, старомодно лакированные, с подчеркнуто острыми носами.

На сей раз в петлице у странного гостя красовалась маленькая бледно-желтая роза.

Брюнет подошел и ощерился в дружелюбной усмешке; однако острые белые клыки придавали его лицу хищное выражение.

— Добрый вечер! — с томным придыханием сказал он. — Приношу тысячу извинений за столь поздний визит, но дело, которое привело меня к вам, весьма срочное и потому не терпит отлагательств. Скажите, пожалуйста, могу ли я побеседовать с директором труппы? — и он учтиво поклонился Васильичу.

Тот недовольно посмотрел на незнакомца, но отказать не мог:

— Я директор. Проходите, пожалуйста, в мой кабинет, — и Васильич широко повел рукой, приглашая незваного гостя проследовать в маленькую конурку, которую он пышно именовал "кабинетом директора".

Едва дверь за ними закрылась, как Сержик вместе с Козупеем тихонько подошли к ней поближе и стали осторожно прислушиваться к разговору, происходившему между директором и загадочным посетителем.

— Чем могу помочь? — сухо поинтересовался Васильич. — И, простите за любопытство, с кем имею честь?

Вместо ответа незнакомец протянул визитку: прямоугольный кусочек плотного картона с золотым обрезом. Васильич не торопясь достал из потайного кармана футляр, из футляра — очки в металлической оправе, медленно протер квадратные стекла, степенно охватил дужками мясистый нос и большие красные уши, после чего внимательно изучил четыре ровные строчки, набранные кудрявой латиницей.

— Ну что ж, очень приятно, — произнес он и даже привстал со стула; голос его потеплел. — Чем, как говорится, могу? — повторил он.

Таинственный собеседник одарил его лучезарной улыбкой, подпустив самую малую — но все же заметную — толику высокомерия, и фамильярно потрепал по руке:

— Да ну что вы, любезнейший! Разве ж я за помощью пришел? Откровенно говоря, я осмелился придти потому только, что не могу сдерживать охватившие меня чувства! Позвольте выразить самое искреннее восхищение вашим феерическим представлением! Право же, никогда не видел ничего подобного! У вас в труппе все — замечательные артисты! Все, как на подбор! Уж можете мне поверить: я в своем деле — специалист из лучших!

Васильич от удовольствия даже покраснел; но надо отдать ему должное — он не стал упиваться наигранной скромностью и фальшиво восклицать: "Ой, ну что вы! Вы нам льстите!". Он с достоинством поклонился и сдержанно подтвердил:

— Да. Вы правы. Артисты у нас хорошие. Мне очень приятно встретить настоящего ценителя, подлинного знатока циркового искусства.

В глазах у незнакомца сверкнули зеленые искры; бриллиант на мизинце ответил слепящим голубоватым проблеском.

— Да, я действительно знаток, — самодовольно повторил импресарио. — Я знаю очень многое, — он, казалось, о чем-то глубоко задумался; затем стряхнул внезапно нахлынувшее оцепенение и продолжал. — Труппа ваша чудо как хороша, и будь моя воля, я бы устроил ангажемент всем! Всем без исключения, но… К сожалению, публику в последнее время не интересуют просто хорошие артисты; ей подавай либо вовсе уникальных, либо — самую обычную посредственность, не слишком талантливую, зато простую и доступную для понимания. Увы! — он с печальным видом развел руками.

Васильич сочувственно покачал головой; но сам весь внутренне подобрался — он уже начал догадываться, куда клонит этот "подлинный знаток" и "настоящий ценитель".

— Видите ли, я хочу подписать длительный и очень выгодный контракт с вашим воздушным гимнастом, тем самым, который сегодня исполнил тройное сальто — на мой взгляд, просто блестяще исполнил.

Васильич снова покачал головой — на этот раз уже озадаченно: