Энциклопедия диссидентства. Восточная Европа, 1956–1989. Албания, Болгария, Венгрия, Восточная Германия, Польша, Румыния, Чехословакия, Югославия

«Нормализация» – вопреки смыслу этого слова – имела целью подавить любые свободные проявления гражданственности и предупредить действия, способные нарушить монополию власти и СМИ. В середине 1970‐х, когда миновала волна жестоких судебных репрессий, казалось, что режим достиг своей цели. Страна погрузилась в летаргический сон, лагерь власти был настолько силен, что попытка противостоять ему граничила с безумием. С 1969 года никто не сомневался, что власти готовы беспощадно подавить любую форму сопротивления. И только немногие были готовы открыто выступить против тоталитарной системы.

Со временем преследования заставили различные круги оппозиционеров сблизиться. Взаимные контакты вели к появлению платформы, пригодной для создания широкого умеренного движения, стремящегося скорее к защите попранных ценностей, чем к изменению системы.

В июле 1974 года более 30 левых оппозиционеров составили «Чилийский манифест»: они выражали солидарность с противниками режима Аугусто Пиночета и обращали внимание на сходство некоторых его методов с действиями чехословацких властей.

Событием в культуре стала постановка «Оперы нищих» в новом прочтении Вацлава Гавела, показанная в Горних-Почерницах. Ответные репрессии затронули многих деятелей культуры; тем не менее спектакль позволил укрепить связи между теми, кто не хотел идти на компромисс с властями.

Поступком, вызвавшим необычайный политический резонанс, стало открытое письмо Вацлава Гавела – уже тогда признанного лидера оппозиции – генеральному секретарю КПЧ Густаву Гусаку от 8 апреля 1975 года. В этом письме Гавел представил унылую картину Чехословакии как страны, в которой практически замерла общественная жизнь, господствуют ложь и страх. Систему подавления, опирающуюся на контроль за повседневной жизнью, он назвал политическим апартеидом, а фактический запрет свободной общественной и культурной деятельности – «объявлением культуры в розыск». Автор письма высказывал опасение, что долговременное подавление свободы, проводимое во имя «нормализации», принесет труднопоправимые результаты.

В конце 1975 года не хватало только импульса, который бы запустил координированную деятельность оппозиции. Вскоре возник и импульс: весной 1976 года были арестованы 20 с лишним музыкантов из кругов андеграунда. Это были главным образом члены групп «Plastic People of the Universe» и DG-307, а также организатор подпольной культуры Иван Мартин Ироус и связанный с этими кругами евангелический пастор Сватоплук Карасек. Через несколько месяцев большинство задержанных были отпущены, однако четверо – Ироус, Карасек, музыканты Павел Зичек и Вратислав Брабенец – были отданы под суд за «хулиганство»; власти развернули против них публичную кампанию клеветы.

Суд над ними проходил уже в иной атмосфере, чем судебные процессы начала «нормализации»: в 1975 году состоялось Хельсинкское совещание, по-новому определившее права человека. Иным было положение и в самой Чехословакии. Энтузиазм «нормализаторов» сменился рутиной. Казалось, что власть не решится поднять новую волну репрессий, а удовлетворится работой органов госбезопасности и изоляцией отдельных оппозиционеров.

Судебный процесс над музыкантами андеграунда стал вызовом – общее отношение к нему сплотило оппозицию. В коридорах суда представители андеграунда встречались с католическими активистами, писателями, изгнанными из университетов профессорами и бывшими политиками времен *«пражской весны» – большинство из них никогда не слышали музыки андеграунда.

«Хартия-77» и независимые круги

Чувство солидарности с заключенными вдохновило на создание *«Хартии-77» – оппозиционной платформы, имевшей шансы переломить общественную инерцию. Возникло движение, не имевшее организационной структуры, – организация в любой форме встретила бы несоизмеримо более жестокую реакцию властей. Единственной формальной структурой в рамках «Хартии» был институт «спикеров» (представителей, «глашатаев»), то есть людей, выступающих от имени движения и подписывающих его документы. Первыми спикерами «Хартии» стали Ян Паточка, Вацлав Гавел и Иржи Гаек. За основу совместной деятельности была принята защита прав человека и гражданина; после подписания в 1975 году Хельсинкских соглашений правительством ЧССР и ратификации в 1976 году международных пактов эти права были гарантированы и чехословацким законодательством. Движение, прямо провозглашающее, что отвергает тоталитарный режим, вряд ли могло бы найти широкую общественную поддержку; не могло оно строиться и на том или ином идеологическом фундаменте. Оппозиционные группы были раздроблены, и каждая из них руководствовалась своими идеями. Не все коммунисты, исключенные из партии после «пражской весны», были готовы вступать в сотрудничество с христианскими активистами, писателями и деятелями андеграунда. Нелегко было убедить и христианские круги в необходимости сотрудничать с людьми, еще недавно связанными с властью.