Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 1. А-К

Открываю футляр, извлекаю оттуда тормановский «Nikon». Nikon F2 Photomic AS, если быть точным. Лучшая камера семидесятых и вообще лучшая камера всех времен, чтобы там не говорили сторонники технических новшеств. Сокровище старого пирата, вещь, с которой Сашка не соглашался расставаться даже на пике запоя, когда на торги выставлялось все его имущество, да и скелет свой он, помнится, настойчиво, но безуспешно впаривал представителям медицинской науки. И вот теперь «Nikon» здесь, а Торман, судя по результатам моих последних телефонных переговоров с «малой родиной», все еще на рыбалке... Или нет? Неужели Сашка приехал в Москву, разыскал меня с помощью частного детективного агентства, и теперь под пустыми коробками лежит, прячется, сюрприз готовит? А что, с него бы сталось... Не в силах справиться с потрясением, душа моя покидает тело, но тут же возвращается обратно: ей, непоседе, любопытно, что будет дальше.

— Откуда у тебя это?

— А что, знакомая вещь?.. Твой приятель поймал меня здесь, под дверью. Сказал, что в Москве проездом, через три часа у него самолет в Мельбурн, тебя дожидаться не может, искать — тем более. Попросил передать. Сказал, это прощальный подарок.

— Именно «прощальный»? Ну не фига себе... Как он выглядел, приятель-то?

Звучит полный перечень тормановских примет: копна кудрявых волос, сросшиеся на переносице брови, желтые кошачьи глаза, атлетический торс и прочие душераздирающие подробности... Вернулся, значит, с рыбалки. И тут же решил радикально сменить место жительства. Ну-ну... Интересно, почему именно Мельбурн? Тайная страсть к сумчатым? Надежда обрести братьев по крови среди потомков британских каторжан? Или просто слово красивое понравилось? Поди разберись в порывах загадочной его души...

— Ясно, — вздыхаю. — Спасибо, Вень. Хорошо, что ты оказался в нужном месте, в нужное время. Хотел бы я сам тут оказаться, но тут уж ничего не попишешь.

— Старый друг?

— Ага. А заодно приемный папа-мама, профсоюзный босс и Пигмалион на полставки. Когда мы познакомились, я был не только вылеплен, но и, можно сказать, обожжен, но он проявил твердость и подверг меня повторной обработке. На мой вкус, вполне приличная керамика получилась...

— Да, ничего себе пельмень... И теперь этот твой Пигмалион хочет, чтобы ты стал фотографом?

— Да нет, — улыбаюсь. — Ты еще не понял? Я и так фотограф. Десять лет им был.

— Вот это да! — изумляется Веня. — Что же ты молчал-то?

— Да так, — пожимаю плечами. — Повода не было рассказывать. Теперь есть повод. Знаешь, почему я в Москву приехал?

Вкратце пересказываю ему загадочную историю про иностранцев, исчезнувших, можно сказать, на самом пике моей внезапно наметившейся карьеры. Понимаю, что история вполне нелепая, но я не создан для хранения секретов, а Вене к моим странностям, пожалуй, уже не привыкать. Зато какое облегчение! В католики, что ли, податься? У них там чуть не каждый день исповедоваться принято.

— А посмотреть этих твоих «Едоков» можно? — спрашивает Веня после того, как я завершаю свою сагу кратким описанием знакомства с Раисой. — У тебя сохранилось хоть что-то?

Это же надо! Мистический детектив про иностранцев, чей визит стерся из всех человеческих памятей, кроме моей, его, кажется, не слишком заинтересовал. А фотографии посмотреть хочет, аж на месте от нетерпения подпрыгивает. Во мне неожиданно проснулся художник, коего я уже давно полагал покойником. Оживший труп возбужденно потирал хладные ладошки и с наслаждением предвкушал внимание публики. Ладно. Была не была. Придется, пожалуй, впустить Веню на заповедную свою территорию. Человек, передавший мне привет от Тормана и священный Сашкин «Nikon», вряд ли может считаться «посторонним».

— Закрывай контору, — говорю, — бери свой коньяк. Поехали. Покажу тебе пробники. Если уж так все сложилось...

Глава 105. Иисус Навин

«... и обрушилась вся стена до своего основания...»

Моя студия произвела на Веню неизгладимое впечатление. Минут десять скитался по периметру комнаты, как большая неповоротливая мышь.

— Келья ссыльного ангела, — ржет. — Типичная! Теперь я знаю, как это выглядит.

— Скажешь тоже...

— А чем ты не ссыльный ангел? По-моему, вполне похож.

— Фильмов ты голливудских насмотрелся, — возражаю растерянно. — Вот там ангелы действительно человекообразные придурки, вроде меня.

— Оно конечно, насмотрелся, есть такое дело... С другой стороны, я не уверен, что на моем жизненном пути непременно должен был встретиться настоящий ангел, сотканный из небесного пламени, да звездной пыли, — парирует Веня. — А вот голливудская пародия, вроде тебя, вполне вписывается в мои представления о собственной карме. Так что не отвертишься.

Варю кофе, смятенно обыскиваю щели, в которых иногда можно обнаружить не только тараканов, но и съестные припасы. Внезапно обретаю мандарины и шоколад, коих, кажется, не покупал. Впрочем, кто меня знает? Живу-то как во сне...