Энциклопедия русской пустоты

По бескрайней пустыне, в костюме «дольче габана», в туфлях, исполненных песка, – идёт курд/казах/узбек: у него на поясе семь/восемь килограмм чёрного опиума.

В дождливой деревне – усталый/понурый/тоскливый – сгорбился над толстой книжкой русский анархист: с грустным чаем, пережёвывая морковку.

На погранпосте, в ковбойской/соломенной шляпе стоит пограничник с биноклем (человек без национальности). Настроение у него великолепное/у

дивительное/превосходное/невообразимое/восхитительное/чудесное/невероятное/изумительное/блистательное/исключительное/шикарное/предвкушающее – завтра он выходит в отпуск.

Курд/казах/узбек/иранец/индус/афганец/а-впрочем-чёрт-его-знает-кто – по имени Абдухаил – элегантно заносит/перекидывает/опускает свою ногу и рвёт о колючую проволоку штанину (русская сторона). Он оправляется и шлёпает по песку дальше.

Русский Сергей/Степан/Михаил/Андрей/Пётр/Жора/Артём/– Ваня (по фамилии Устал) чай допивает/закрывает словарь Даля и отправляется на место встречи – в здешний салун/таверну/сельпо.

Пограничник Антон/Артём/Александр/Асаф/Азамад/Абай/Антипа/Аве

ссалом/Агей/Антиох– Вася заканчивает смену и в пыльном УАЗе-буханке едет домой. Тут/вдруг ему приходит эсэмэс от жены с просьбой зайти в «Эпицентр», купить молока/сливок, а то не с чем пить кофе. Вася хмурит лоб.

Весь в клубах пыли, Абдухаил парадной/измождённой походкой – мимо перекати-поля из проволоки – входит в село. Наклонившись/зачерпнув

/хлебнув воды из колонки, на тюркском/пакистанском варианте русского он спрашивает девочку, где кафе «Эпицентр». Она показывает и садится на велосипед. Абдухаил вешает пиджак на руку и остаётся в жилетке.

В галошах/кальсонах/майке, Ваня идёт подпитой походкой, но это только видимость – Ваня летит, ведь он трезвенник/стретейджер/веган/– сыроед (как пишет академик Уголь: «Аппендикс содержит микрофлору, позволяющую питаться солнцем и левитировать – именно поэтому его целенаправленно вырезают»). Летит, а кругом – развезло дождь, сельские сопли, коровы породы «Освенцим», кривозубые/разъехавшиеся домики, ямы по подбородок, битые бутылки, гнилые скамейки – (словом, русская действительность) и –

«ЭПИЦЕНТР»

баня/банкеты/поминки

Вася в УАЗике трясётся/созерцает жёлтое ничто: кручёные вязы, вздыбившаяся пыль, жадно-голубое, нескончаемое, неохватное небо, – и степь-степь-степь. Можно поехать на юг/запад/восток – и будет степь-степь-степь, полынь/можжевельник/бурьян/ожирелые-комары/два-недобитых-монгола-в-кожаных-латах/немного-русской-нефти-продаваемой-казахам-задаром (в Уральске заправиться дешевле чем в Озинках) – и степь-степь-степь, степь-степь-степь, и удивительно даже, как это Вася до сих пор не застрелился из табельного пистолета. Но тише, тише – степь-степь-степь-степь-степь, степь-степь-степь-степь-степь…

А над селом – жирная туча кружит…

Толкнув/ударившись о дверь/надпись «на себя», – Абдухаил вошёл в «Эпицентр». Колокольчиком/шпорами он не звенел, револьвером не крутил, а все местные резко обернулись – как бы: и чё?

– Мо-ожно во-оды по-о-ожа-алуйста? – попросил Абдухаил, растягивая гласные на манер суфийских песнопений.

Продавщица Руки-В-Боки сказала, как скептик:

– Деньги есть?

– Се-е-ейчас бу-удут. Жарко!

Толкнув/врезавшись в дверь/надпись «на себя» – вошёл Ваня. Местные – Пенсионер/Малой-В-Сланцах/Бедный-Браконьер/Пивной-Мужик/Старуха – посмотрели на него с тем же «и чё?» (здесь на всех так смотрят, даже на мух: а чё? – работы нет, телека нет, интернета нет, все кости друг другу давно перемыли – и чё?). Молча/подозрительно/озираясь, Ваня проследовал к Абдухаилу, руку пожал/осмотрелся. Все пялились на эту парочку как на оброненную пятитысячную купюру.

– Всем приятного аппетита! – крикнул Ваня повежливей.

Как бы вспомня, зачем здесь собрались, те обернулись/застучали/зажевали – Абдухаил протянул Ване четыре пакета чёрного опиума\\\\\\\вошёл пограничник Вася.

/Абдухаил и Ваня застыли с поличным в руках.\

Вася постоял. Помолчал. Подошёл вплотную. Внимательно/склонился/

над/брикетами. Поинтересовался:

– Это что такое?

– Подарок. От брата. – Ваня незадачливо рассовал брикеты по кальсонам, но два из них на пол свалились, один из боку заторчал, а четвёртый под мышкой остался/повис/издевательство!

– Подарок? – переспросил Вася и поправил ковбойскую/соломенную шляпу, глядя на курда/афганца.

– Пода-а-а-арок! – подтвердил тот.

Вася подобрал брикет и помял/прощупал/осмотрел.

– А откуда подарок везёте? – спросил он.

– Афга-а-аниста-а-а-ан, – пропел Абдухаил как Ахмад Захир.

– Тут Российская граница. Вы таможню проходили? можно паспорт?

– Кака-а-ая Росси-ия? Не-е-ет ни-какой Ро-сси-ии.

Пограничник примолк. Ваня нахмурил бровь. Посетители внимательно сидели/жевали.

– Это как это? – удивился/насупился Вася.

Абдухаил взял/поднёс/выпил стакан.

– Это всё иллюзия. Я в Индии был – мне рассказали, – заговорил он вдруг нормально.

– Но что вообще тогда есть, брат? – померкшим голосом Ваня вопросил.

– Пустота.

Абдухаил развёл руками, как бы в огорчение.

– А мы, получается, тут сидим и пустоту охраняем? – спросил Вася.