Энцо Феррари. Биография

Очевидно, что Энцо никогда нельзя было назвать мужчиной, лишенным предрассудков. Италию едва ли можно считать центром движения за права женщин, и Феррари, будучи человеком начала XX века, вплоть до самой своей смерти рассматривал женщин с безнадежно шовинистической и упрощенной точки зрения. Он писал, что «превосходство женщин очевидно, прежде всего, в вопросах брака; именно женщина выбирает себе партнера, а не наоборот. Более того, любая более-менее сносно выглядящая женщина может рассчитывать, что у нее будет, как минимум, три потенциальных ухажера. Нас, мужчин, рассматривают как потенциальных мужей, изучают тщательно, взвешивают наши достоинства, а потом, быть может, выбирают. Мы думаем, что добились и победили, тогда как в реальности мы лишь рабы своего желания, которым женщины превосходно манипулируют». Феррари также отмечал, что мужчины уязвимы перед женщинами по причине элементарных гормональных всплесков. Мужчины «способны на что угодно под влиянием причин, берущих свое начало в вожделении», — делился он наблюдениями.

«Я убежден, — писал он, — что, когда мужчина говорит женщине, что любит ее, он лишь имеет в виду, что желает ее; и что единственная настоящая и чистая любовь в этом мире — любовь отца к своему сыну». (Это было написано в 1961 году, спустя пять лет после смерти Дино, в период, когда в своей личной жизни Феррари жонглировал сразу тремя женщинами.) Даже в восьмидесятилетнем возрасте он оставался «рабом своего желания».

Друг и нежный биограф Феррари Джино Ранкати приводит рассказ о приключениях священника из Бари, бывшего приятелем Феррари, с которым они вместе кутили. Падре Дон Джулио периодически наведывался в Модену за «практикой», как он сам это называл. Это было вежливое, вкрадчивое обозначение визитов священника к своей любовнице, служивших источником скабрезных развлечений для Феррари и узкого круга его гостей на вечерних празднествах, а также для самого падре.

Но несмотря на все эти отвлечения на связи с женщинами, Феррари по-прежнему был полностью погружен в задачу, занимавшую каждый час его бодрствования: задачу выигрыша крупных автомобильных гонок. Лампреди взялся за работу над «атмосферным» V12 в условиях большой секретности, планируя сделать сначала версию двигателя объемом в 3,3 литра, а затем уже представить полноценную 4,5-литровую модель на Гран-при Италии 1950 года. Тем временем дискредитированный и с каждым днем все более угрюмый Коломбо трудился над спорткарами. В коммерческом плане они были более важны для фирмы, нежели машины для Гран-при, однако в представлении босса они были лишь вторыми с конца в списке приоритетов.

Первой крупной гонкой для команды — за вычетом нескольких этапов Формулы-2 — была весенняя Mille Miglia. На трассе появился отряд Ferrari, ведомый Виллорези и Аскари, управлявшими парой новых болидов от Лампреди с двигателями V12 объемом в 3,3 литра. Эти машины явно были быстрейшими из стартовавших в гонке, но обе сошли довольно рано из-за поломок задних мостов (трансмиссия и поломки мостов были настоящим проклятием ранних «Ferrari»). Гонку на купе «Tipo 195S» с мотором от Коломбо выиграл миланский адвокат и наследник текстильной империи Джаннино Мардзотто — эта победа запомнится тем, что победитель гонки всю ее дистанцию был облачен в элегантный двубортный костюм, в котором и пересек финишную черту! Джаннино был самым старшим из трех братьев Мардзотто, являвшихся не только ведущими гонщиками-любителями, но и первосортными клиентами Ferrari.

В Ле-Мане «Ferrari» успеха не снискали. Уязвленный прошлогодней победой Кинетти Talbot переделал пару своих 4,5-литровых гран-прийных машин в двухместные болиды и одержал убедительную победу. Луи Розье вдобавок улучшил рекорд по выносливости, поставленный Кинетти, откатав всю 24-часовую гонку в одиночку, за исключением двух кругов. (На время этой короткой паузы он отдал машину в руки своему сыну Жану-Луи, после чего вновь вернулся в битву.) Соммер отчасти спас репутацию своей команды, установив на своей «Tipo 195S» рекорд круга, но рано выбыл из борьбы, сойдя с трассы.

Все эти гонки на спорткарах были второстепенным делом в сравнении с предстоявшей схваткой с «Alfa Romeo» на трассах Гран-при. Новая «Tipo 275» с укороченной колесной базой и исправленной задней подвеской дебютировала в Спа после того, как существенно обновленные «Alfa 158» легко обставили старые двухступенчатые 1,5-литровые машины Коломбо на гонках в Сан-Ремо и Модене. Спа с ее выворачивающим наизнанку скоростным поворотом на спуске с холма у деревни Бюрнанвиль, который гонщики проходили на скорости 240 километров в час, и прямой Маста, где они разгонялись до 305 км/ч, считалась равной по сложности «Нюрбургрингу» и была настоящим испытанием мастерства пилотов. Более того, из-за ее длинных участков с подъемами на холм и последующими спусками грубая мощь лошадиных сил могла стать достоверным мерилом конкурентоспособности новой машины Лампреди в сравнении с хвалеными «Alfa».