Эон. Исследования о символике самости

³²¹ Между двумя видениями имеется существенное отличие. Античное откровение изображает рождение Евы от Адама на духовном уровне второго Адама (Христа), из чьего бока появляется в качестве дочери Христа женская пневма, или вторая Ева, то есть душа. Как уже упоминалось, с христианской точки зрения душа толкуется как Церковь: она – жена, которая «обнимает мужа»[591] и умащает ноги Господа. Видение Мехтхильды продолжает священный миф: дочь-невеста стала матерью и рождает Отца в виде Сына. То, что Сын близок к самости, очевидно из акцента на кватернарной природе Христа: у него «четверной голос» (quadruplex vox)[592], у его сердца – четыре разновидности пульса[593], а от лица его исходят четыре луча света[594]. В этом образе говорит новое тысячелетие. Майстер Экхарт, используя другую формулировку, говорит, что «Бог рождается из души»; когда же мы добираемся до «Странника-херувима»[595] Ангелуса Силезиуса, то видим, что Бог и самость совпадают абсолютно. Времена в корне изменились: порождающая сила более не исходит от Бога, скорее, Бог рождается из души. Мифологема молодого умирающего бога приобрела психологическую форму – признак дальнейшей ассимиляции и осознания.

³²² 4. Однако вернемся к первому видению: за порождением женщины следует СОВОКУПЛЕНИЕ. Hieros gamos на горе представляет собой хорошо известный мотив[596]: на старинных алхимических рисунках гермафродит часто появляется на возвышенностях. Алхимики также говорят об Адаме, который постоянно носит свою Еву с собой. Их coniunctio – акт инцеста, но не между отцом и дочерью, а, в соответствии с изменившимися временами, между братом и сестрой либо между матерью и сыном. Второй вариант соответствует древней египетской мифологеме Амена как Ка-мутефа, что означает «супруг своей матери», или Мут, которая является «матерью своего отца и дочерью своего сына»[597]. Идея совокупления с самим собой – тема, часто повторяющаяся в описаниях творца мира: например, Бог разделяется на мужскую и женскую половины[598], или оплодотворяет себя способом, который с легкостью мог послужить прототипом для видения «Interrogationes». Так, соответствующий отрывок из гелиопольской истории Творения гласит: «Я, – даже Я, – соединился со своим кулаком, я слился в объятии с моей тенью, я излил семя в мои уста, я произвел потомство в облике Шу, я испустил влагу в форме Тефнут»[599].

³²³ Хотя идея самооплодотворения в нашем видении не затрагивается, ее тесная связь с представлениями о космогоническом самотворце не вызывает сомнений. Здесь, однако, сотворение мира уступает место духовному обновлению. Вот почему из семени не возникает никакой видимой твари; оно означает питание жизни, «дабы жить». А поскольку, как показывает сам текст, видение следует понимать в «небесном» или духовном плане, истечение () относится к , что на языке Евангелий означает живую воду, «втекающую в вечную жизнь». Видение в целом напоминает соответствующую алхимическую символику. Его выраженный натурализм, неприятно резкий в сравнении со сдержанностью церковного языка, указывает, с одной стороны, на архаические формы религии, идеи и способы выражения которых давно устарели, а с другой – прокладывает путь еще очень грубым наблюдениям Природы, только начавшей ассимилировать архетип человека. Такое положение дел сохранялось вплоть до XVII века, когда Иоганн Кеплер признал в Троице основную структуру вселенной – иными словами, когда он ассимилировал данный архетип в астрономическую картину мира[600].

5

³²⁴ После такого экскурса в область фаллических синонимов Первочеловека вернемся к рассказу Ипполита о центральных символах наасенов и продолжим перечень утверждений о Гермесе.

³²⁵ Гермес – заклинатель духов (), проводник душ () и родитель душ (). Но души были «ниспосланы вниз от благословенного небесного Человека, архичеловека, Адамаса… в глиняные формы, дабы они могли служить демиургу сего творения, Есалдаю, огенному богу, четвертому по порядку»[601]. Есалдай соответствует Иалдабаофу, верховному архону, а также Сатурну[602]. «Четвертый» указывает на четвертую Ипостась – дьявола, противостоящего Троице. «Иалдабаоф» означает «дитя хаоса»; так, Гёте, заимствуя алхимическую терминологию, метко называет дьявола «хаоса странным твореньем».