Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов

По всем этим причинам вода из общественных резервуаров Нижнего города не внушала доверия, чему немало способствовали ее отталкивающий запах и мутность. Жители первых этажей, которым таскать воду было проще, чем всем остальным, часто использовали содержимое резервуаров только для хозяйственных нужд, а за питьевой водой ходили к общественным фонтанам, которые располагались дальше, но вызывали меньше опасений. Жителям верхних этажей натаскать себе воды было гораздо труднее, поэтому они использовали резервуары чаще и платили за это дорогую цену – умирали и болели.

Условия жизни в Неаполе были немногим хуже, чем в других крупных городах Европы в XIX в., до начала санитарной революции, и холера везде протекала по обычной схеме. Прибыв на местность теплой весной или летом, она поначалу провоцировала разрозненные спорадические вспышки, которые в поле зрения властей зачастую не попадали, потому что большинство горожан не обращались ни к врачам, ни к работникам здравоохранения. Так что заболевание в течение нескольких дней по цепочке распространялось среди соседей, пока вибрион не добирался до источника водоснабжения. После этого, как на примере Лондона доказал Джон Сноу, могла вспыхнуть жестокая эпидемия, жертвами которой преимущественно становились обитатели бедных районов Нижнего города, где царила антисанитария. В разгар самых страшных эпидемий в 1837 и 1884 гг. исключительно от холеры гибло до 500 человек в день, и это неизменно происходило летом, в жару, когда люди пили особенно много воды, чтобы утолить жажду.

Почему через несколько недель болезнь постепенно сдавала позиции и в конце концов исчезала, не вполне понятно до сих пор. Роберт Кох назвал это явление одной из многих загадок холеры. Но, вероятно, значительную роль в этом играли несколько факторов. Один из них – сезонность. Холерному вибриону, как и другим желудочно-кишечным патогенам, в прохладной среде выживать труднее, да и люди в осенне-зимний период потребляют меньше воды, чем летом. Кроме того, эта бактерия может подолгу выживать в каплях пота, а значит, смена погоды может заметно сказываться на заболеваемости. Осенью люди реже едят перезрелые фрукты. И, как уже сказано выше, не все население одинаково уязвимо для инфекции. На пике эпидемии холера поражает тех, кто подвержен наибольшему риску в силу профессии, жилищных условий, предшествующих заболеваний, пищевых привычек и телесной конституции. Те, кого болезнь не затронет, в какой-то степени обладают сопротивляемостью. Атакуя тех, кто наиболее уязвим и в большей мере подвержен риску заболеть, холера начинает вести себя как пожар, которому больше нечего жечь.

Кроме таких «непроизвольных» факторов, на спад холерной эпидемии в обществе, вероятно, ощутимо повлияли и здравоохранные меры, принятые в XIX в. муниципальными и государственными органами управления. Иногда эти меры шли на пользу, хотя чаще нет. На первую пандемию, охватившую страны Запада в 1830-е гг., государства сначала отреагировали введением силовых мер самообороны в виде санитарных кордонов и карантина, как в чумные времена. В отчаянной попытке защитить свои рубежи от микробов правительство Италии прибегло к подобным мерам даже в 1884 г. Но в 1880-е, как до этого и в 1830-е, такая стратегия оказалась контрпродуктивной, поскольку лишь поспособствовала распространению холеры и общественным беспорядкам, спровоцировав массовое бегство и крах экономики. Поэтому в борьбе с холерой от противочумных мер отказались.

Другие стратегии, принятые в ходе эпидемий холеры, оказали куда более положительный эффект. Например, в некоторых регионах были организованы добровольческие и муниципальные службы помощи, которые снабжали людей одеялами, едой и лекарствами. Кроме того, органы местного самоуправления запрещали массовые мероприятия, регулировали процедуру захоронения, организовывали кампании для уборки улиц и очистки выгребных ям, жгли серные костры, закрывали производства, выделяющие вредные запахи, и оборудовали изоляторы для заболевших.

Что в итоге помогло и в какой степени – неизвестно. Однако эпидемии холеры, как оказалось, самоограничивались и спустя несколько недель душераздирающих страданий стихали и заканчивались. Во время неаполитанской эпидемии 1884 г. первые случаи заражения предположительно имели место во второй половине августа. В полную силу болезнь разбушевалась в начале сентября, а ее последнюю жертву похоронили 15 ноября. Холера осаждала город два с половиной месяца и унесла жизни примерно 7000 человек, число заболевших составило 14 000.

Холерный террор: социальная и классовая напряженность