Эпидемии. Так начиналась микробиология

Итак, мы заключаем, что, хотя имеется немало данных в пользу эпидемиологического значения платяной вши при возвратном тифе, значение это еще не окончательно доказано, и что пока нельзя вполне отрицать существования иных передатчиков инфекции. Какой же иной эктопаразит мог бы сыграть эту роль?

Участие головной вши совершенно отрицается Mackie, так как он никогда не находил в ней не только спирохет, но даже и крови. Есть поэтому мнение, что головная вошь совсем не принадлежит к кровососущим насекомым, а питается, например, кожным салом и отбросами эпидермиса. Это последнее мнение едва ли основательно, так как в желудке головной вши можно находить кровь. Однако пока нет никаких данных в пользу эпидемиологической роли головной вши, за исключением ее близкого родства и соседства с платяной.

Гораздо более указаний имеется на клопов. В них неоднократно находили спирохеты. Тиктин и затем Карлинский считали их главными распространителями возвратного тифа. За это говорит и их чрезвычайное скопление в ночлежных домах и других очагах заразы, их прожорливость и главным образом их принадлежность к ночным животным. Однако прямые опыты опровергают, повидимому, такое мнение. По устройству своих сосательных органов клопы, даже инфицированные, не передают дальше заразы тем, чью кровь сосут. Возможно, разумеется, заражение от раздавленного на экскориированной коже клопа. Но подобный инцидент слишком редок, чтобы лечь в основу эпидемиологии возвратного тифа.

Наиболее естественно было бы искать передатчиков рекурренса среди клещей семейства аргассидов. Однако клещи Европы мало подходят к этой роли.

Резюмируя все сказанное об эпидемиологии возвратного тифа, мы приходим к заключению, что он, вне всякого сомнения, распространяется кровососущими насекомыми, что какое именно из последних играет при этом главную роль, еще не окончательно установлено, но что наиболее данных собрано за последнее время в пользу такой роли платяной вши.

Эпидемиология сыпного тифа и меры борьбы с ним

Два последние года ознаменовались небывалой эпидемией сыпного тифа в России. Никогда еще он не достигал у нас такого обширного распространения, как в 1908 и 1909 гг. Даже большая эпидемия в голодный 1892 год уступает теперешней. Между тем 1907 г. принадлежит к одним из самых благополучных по сыпному тифу. Всего было 51 984 заболевания – число, наименьшее за последние 12 лет, кроме 1897 и 1898 гг. Тем не менее, однако, уже в 1907 г, началось то развитие сыпного тифа по тюрьмам, которое и вызвало громадную нынешнюю эпидемию.

А именно, отчет тюремного управления за 1907 г. показывает, что общее число арестантов увеличилось сравнительно с предыдущими на 27,7 % и вместе с тем количество заболевших сыпным и возвратным тифом с 0,5°/_Оо в 1906 г. дошло до 2,4°/₀о в 1907 г. Особенного развития сыпной тиф достиг в Луганской тюрьме (Екатеринославская губ.), а также в Курской, Щигровской, Новооскольской и Фатежской (Курской губ.). Эти данные предрешают так сказать дальнейший ход эпидемии: из этих тюрем заболевания распространяются в окружающем населении, а с другой стороны, следуя из одной тюрьмы в другую, захватывают все большее количество тюрем. Тюремный тиф уже весной 1908 г. захватил 36 губерний Европейской России и Сибири и принял настолько угрожающий характер, что по отношению к нему было созвано особое совещание под председательством главного врачебного инспектора для выработки мер к его прекращению. Правда, в нынешнем году началось сокращение числа заболеваний по тюрьмам: с 3 тыс. весной 1909 г. оно упало до 2 тыс. в мае, 1652 в начале июня, 890 в начале июля и 386 в начале августа. Это падение, однако, не знаменовало собой прекращения эпидемии, а только выражало обычный ход заболеваемости сыпным тифом в России по месяцам; в апреле всегда бывает максимум заболеваний, а в августе – минимум их. Так, например, по данным 1907 г., если считать среднее в месяц за сто, то

Действительно, сыпной тиф снова начал расти. Так, на днях заседания уголовного суда в Варшаве приостановлены на месяц вследствие эпидемического развития сыпного тифа в местных тюрьмах. В остальном же население России в конце 1908 г. и начале 1909 г. дало громадное количество заболеваний[113].

Поэтому вопрос о причинах распространения сыпного тифа и о средствах борьбы с ним не утратил еще своего жгучего интереса и государственного значения. Для нас, врачей, он важен еще и потому, что нет другой болезни, которая уносила бы столько жертв из среды медицинского персонала, как сыпной тиф. Так, по хронике Пироговского сборника, составленной по газетным сведениям, с весны 1908 г. по апрель 1909 г. погибло не менее 138 человек врачей и низшего медицинского персонала.

В нижеследующем я излагаю результаты своих исследований эпидемиологии и профилактики сыпного тифа.