Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

Подобно многим другим, заветлужские приграничные земли были неспокойны. Лесные массивы вдоль среднего течения Ветлуги сплошняком простирались на десятки километров на восток и запад и слыли дикими лесами так же, как степи к югу от Москвы, заселявшиеся русскими в тот же самый период, и заслужили название «дикoe поле»[445]. После Смуты вновь избранный царь Михаил Федорович пожаловал землю вдоль почти всего среднего и северного течения Ветлуги главе Боярской думы князю Федору Мстиславскому. Вскоре эта земля была передана другим, разделена и вновь поменяла владельцев. Поскольку межевания ни в одном из владений не проводилось и их внешние пределы терялись в лесах, помещики (или их представители: ни один из ранних владельцев не жил в Поветлужье) постоянно занимались захватом приграничных земель, занимая незаселенные или слегка заселенные территории и неся свои распри на рассмотрение правительственным чиновникам. Варнавинский монастырь вел такие тяжбы с начала XVII в., и ему также приходилось отбиваться от обвинений со стороны крестьян в посягательстве на их землю. Крестьяне, жившие на земле, раздаваемой царями, становились крепостными, и многие спасались бегством в глубины дикого леса. В 1610–1611 гг. местные крестьяне отказались платить монастырю подати, сожгли монастырь, уничтожили документы о своем закрепощении и прогнали монахов[446]. Поветлужье оставалось достаточно малонаселенным, так что монах-раскольник Капитон, искавший уединения в пустыне, смог основать там в 1620-х гг. монастырскую общину[447].

Русские называют этот процесс заселения «освоением», что в буквальном смысле означает «делать своим»: в их понимании это мирный приход на незаселенные по сути земли и заведение там хозяйства. Некоторые русские историки пишут об отходе черемисов на восток после взятия русскими Казани, как будто те ушли со своей земли по собственной воле. На самом же деле это было присвоение, и отнюдь не мирное. Конечно, учитывая длительную историю вражды между русскими, с одной стороны, и черемисами и татарами — с другой, русские с полным основанием считали, что, продвигаясь вперед за р. Ветлуге, они не просто расширяют свое земельное пространство, но и обеспечивают безопасность своих восточных границ. Американскому историку не пристало критиковать русских за то, что они делали одно и то же и одновременно с американцами, то есть завоевывали и заселяли чужую территорию, выдворяя аборигенов с большей части захваченных земель.

В XVI в. русское правительство строило крепости с постоянными гарнизонами на южном берегу Волги напротив территории луговых марийцев (горные марийцы жили к югу от Волги). В истории Татарского ханства, сочиненной в 1560-х гг. русским автором, который 20 лет прожил в плену в Казани, о луговых черемисах говорится, что они живут «в пустынях лесных, ни сеют ни орют, но ловом звериным и рыбным и войною питаютца и живут аки дикие»[448]. Они показали свою свирепость в восстаниях 1573, 1574 и 1582–1584 гг.[449] Мари восставали и в 1606–1610 гг. во время Смуты и, вместе с другими нерусскими народностями, а также и с русскими со Средней Волги, временно занимали или осаждали мелкие города от Чебоксар (на южном берегу Волги, к востоку от Ветлуги) до Свияжска (вверх по реке от Казани), Котельнича на р. Вятка и Вычегды на юго-востоке современной Архангельской области. Они перестали платить ясак и опять подняли восстание, когда в 1615–1616 гг. сборщики податей попытались собрать недоимки и дополнительные чрезвычайные сборы[450].

Русские поселенцы между тем продвигались все дальше в страну черемисов. В 1667 г. мари подали челобитную царю с жалобой на Макарьевский монастырь на Унже и Варнавинский на Ветлуге — и тот и другой основали крепостные поселения к востоку от Ветлуги — и на русских дворян, чьи крепостные внедрялись на землю черемисов. По словам последних, русские «и их де черемису в тех их угодьях бьют и увечат и всякое поруганье чинят и стреляют поних из ружья и многию дечеремису побили до смерти. И от тех де старцов [монастырских] многие ясачные дворы у них запустили и в рознь разошлись. И ныне де те старцы Варлам [Макарьевского монастыря] и Гурий [Варнавинского монастыря] з бр. и со крестьяны в их черемиских исачных угодьях <…> завладели рыбными ловлями и бобровыми гоны [километров по сто и больше]… Да и иных де помещиков и вотчинников Ветлужского у. из разных волостей многие крестьяне поселились д-ми и починки на их черемиских же землях и в их угодьях и насильства де и поруганье им всякое чинят же»[451].