Читаем Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках полностью

Таблица 4.1. Неприятие брака среди случковских женщин 25 лет и старше по вероисповеданию, исповедная ведомость 1830 г.

Источник: ГАВО. Ф. 556. Оп. 107. Д. 212. Л. 889–890 об., 894–895 об.


Глядя на эти цифры, можно предположить — поскольку нам более или менее известно, что обычно крестьянки, не выходившие замуж, оставались в родном дворе, — что все 25 спасовок, не бывших замужем, родились (или нашли приют) в Случково, в то время как все или почти все 26 жен спасовцев были привезены из других деревень или, возможно, взяты из одного или двух соседских православных дворов. Поскольку ревизии XIX в. не отслеживали передвижения женщин в связи с замужеством, мы не можем быть уверены, что все девушки, родившиеся в Спасовых дворах, отказались от замужества, но что по крайней мере почти все отказались — не вызывает сомнений. Но это означает также, что Спасовы дворы полностью зависели от готовности крестьян за пределами д. Случково отдавать своих дочерей во дворы, которые не отвечали им тем же. Мы можем лишь предположить, что Спасовы мужчины испытывали такие же трудности в нахождении жен в период между 1795 и 1830 гг., как и между 1782 и 1795 гг.

Из таблицы 4.1 можно также сделать вывод, что сопротивление браку среди случковских женщин было весьма устойчивым: процент незамужних практически не изменился между 1795 (44,3 %) и 1830 (43,3 %) гг. Поскольку доля никогда не бывших замужем достигла в 1795 г. 44 % только потому, что 70 % женщин, родившихся в этой деревне и достигших 25 лет после 1763 г., избежали замужества, мы можем сказать, что к 1830 г. почти все открыто признавшие себя староверками случковские женщины воздерживались от брака в течение как минимум трех или четырех поколений. Из 21 случковской женщины, записанной в раскольницы в 1800 г., только шесть вышли замуж; самой молодой из них было 39 лет (она вышла замуж в какой-то момент после 1782 г.), следующей самой молодой было 48 (она, вероятно, вышла замуж примерно в 1770 г.), и ни та ни другая не были родом из Случково[347].

В 1800 г. священник не записывал явных случковских раскольников по их дворам, и объясняется это, вероятно, тем, что там было всего восемь, в основном пожилых, раскольников-мужчин, то есть не было в то время ни одного двора, где жили бы исключительно записные раскольники. Это, конечно, осложняет выяснение возможных связей между дворами в 1795–1800 и 1830–1834 гг. Так же как и то, что некоторые дворы исчезли (включая все целибатные дворы 1795 г.), в то время как другие разрослись и разделились. Составной характер большинства Спасовых дворов 1830 г. создает дополнительные трудности.

Тем не менее тщательное сличение списков жителей д. Случково от 1795, 1800, 1830 и 1834 гг. показывает, что спасовцы 1830 г. были и биологическими, и духовными потомками дворов конца XVIII в. — и номинально православных, и открыто раскольнических, — большинство из которых в 1795–1800 гг. служили прибежищем для не вышедших замуж взрослых женщин. Неудивительно, что некоторые номинально православные дворы впоследствии обратились в Спасовы: мы уже пришли к выводу о том, что в конце XVIII в. некоторые крестьяне скрывали от священников свою действительную веру. Более того, во многих дворах конца XVIII в. обреталось смешанное население, состоявшее из явных православных, записных раскольников и единоверцев. В самом деле, до того как где-то после 1816 г. спасовцы реорганизовались в однородные по религиозному признаку дворы, многие из них составляли меньшинства во дворах, которые к 1830 г. также стали однородными, но чисто православными.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультурализма
Евреи, конфуцианцы и протестанты. Культурный капитал и конец мультикультурализма

В книге исследуется влияние культуры на экономическое развитие. Изложение строится на основе введенного автором понятия «культурного капитала» и предложенной им и его коллегами типологии культур, позволяющей на основе 25 факторов определить, насколько высок уровень культурного капитала в той или иной культуре. Наличие или отсутствие культурного капитала определяет, создает та или иная культура благоприятные условия для экономического развития и социального прогресса или, наоборот, препятствует им.Автор подробно анализирует три крупные культуры с наибольшим уровнем культурного капитала — еврейскую, конфуцианскую и протестантскую, а также ряд сравнительно менее крупных и влиятельных этнорелигиозных групп, которые тем не менее вносят существенный вклад в человеческий прогресс. В то же время значительное внимание в книге уделяется анализу социальных и экономических проблем стран, принадлежащих другим культурным ареалам, таким как католические страны (особенно Латинская Америка) и исламский мир. Автор показывает, что и успех, и неудачи разных стран во многом определяются ценностями, верованиями и установками, обусловленными особенностями культуры страны и религии, исторически определившей фундамент этой культуры.На основе проведенного анализа автор формулирует ряд предложений, адресованных правительствам развитых и развивающихся стран, международным организациям, неправительственным организациям, общественным и религиозным объединениям, средствам массовой информации и бизнесу. Реализация этих предложений позволила бы начать в развивающихся странах процесс культурной трансформации, конечным итогом которого стало бы более быстрое движение этих стран к экономическому процветанию, демократии и социальному равенству.

Лоуренс Харрисон

Обществознание, социология / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука