Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

Брачное поведение и спасовцев, и поморцев в приходе с. Купля парадоксально. Я довольно подробно разбираю отношение спасовцев к браку в главе 5, поскольку, чтобы понять, почему так много Спасовых женщин в течение столь долгого времени чурались брака, а потом вдруг вновь стали выходить замуж, требуется тщательное рассмотрение крайне скудных сведений. Здесь я только кратко представлю контекст. Когда спасовцы в конце XVII в. появились в нижегородских приволжских лесах в качестве беспоповского согласия, они — как и все прочие беспоповские согласия в то время — придерживались мнения, что раз нет больше священников для совершения венчания, то и брака быть не может. Сожительство, не освященное таинством брака, — это прелюбодеяние, лучше, возможно, чем венчание в еретической церкви, но все же тяжкий грех. Такова была Спасова доктрина как минимум до 1730 г., но к концу XVIII столетия было четко установлено, что согласие готово мириться с совершением брака православными священниками в православных церквях. Другие староверы считали такой подход возмутительным, и с теологической точки зрения он действительно выглядит противоречивым. В главе 5 я предлагаю возможное объяснение этого, но в данном контексте важным является то, что примерно в то же время, когда согласие санкционировало брак, все большее количество спасовок в приходе с. Купля отвергали его. В главе 5 также рассматривается возможное объяснение того, почему спасовки прекратили отказываться от брака: раскол в Спасовом согласии в 1840-х гг.

Дворы поморцев в приходе с. Купля переняли брачное правило местных спасовцев — мужчины женятся, женщины нет — точно в то же время, когда общероссийское поморское согласие официально признало брак. На протяжении XVIII в. поморские руководители в своей Выгозерской пустыне (поморском Ватикане) на севере России упорствовали в отрицании института брака. Они не просто утверждали, что больше нет священников для совершения таинства и не освященный таинством брак есть сущее прелюбодеяние, но и что ввиду приближения Второго пришествия и Страшного суда потребно безбрачие. Однако они снисходительно относились к плотским слабостям своих семейных последователей и не предпринимали попыток изгнать супружеские пары или принудить их к целомудрию (как это делали, например, в федосеевском согласии). Женатым парам предписывалось только во время служб стоять на улице, а за трапезами сидеть за отдельными столами, пользуясь отдельной посудой. На самом деле крестьяне-старообрядцы, селившиеся в районе Выгозера в XVIII в. с тем, чтобы быть поближе к своему духовному центру, свободно вступали в брак, о чем свидетельствуют ревизские сказки второй половины века. К 1763 г. большинство сохранивших безбрачие взрослых жителей мелких поселений в округе составляли стареющие представители первоначального всплеска религиозного рвения, прибывшие в эти места в начале XVIII в. Нормой к 1763 г. была семья из нескольких поколений, где все молодые мужчины женились, а женщины выходили замуж[339].

К середине XVIII в. некоторые из старообрядческих проповедников (или идеологов), связанных с поморцами, хотя необязательно являвшихся членами этого согласия, стали поборниками института брака. Они утверждали, что брак — это дар Божий, что Бог сказал людям «раститеся и множитеся» и священники не нужны, так как таинство, в котором пары дают друг другу обет верности до гроба, совершается Самим Богом. В 1770-х гг. поморская община в Москве положительно относилась к браку, и ее мирской руководитель Василий Емельянов охотно принимал женатые пары в полноправные члены общины. В 1780-х он составил беспоповский обряд венчания и начал совершать бракосочетания поморских пар путем родительского благословения, взаимного согласия и обмена брачными обетами. В 1798 г., после ряда конфронтаций между Емельяновым и выговскими старцами, последние (зависевшие от пожертвований московских купцов-поморцев) сдались и объявили брак позволительным[340]. Почти все местные общины, ранее противившиеся браку, вскоре переняли этот подход. Московские поморцы демонстративно поощряли брак, привлекая таким образом староверов из других, все еще враждебно настроенных против брака согласий, и как минимум к 1830-м гг. крестьяне Гороховецкого уезда уже сами справляли беспоповские свадьбы, используя поморский обряд венчания[341]. Поморские женщины в приходе с. Купля перестали выходить замуж, как раз когда их согласие в большинстве своем перешло на позиции принятия брака, точно так же как спасовки прихода прекратили брачиться, когда их согласие начало поощрять брак. Я делаю попытку в главе 5 разгадать этот двойной ребус.