Эпидемия безбрачия среди русских крестьянок. Спасовки в XVIII–XIX веках

Если мы рассортируем спасовцев и поморцев по дворам, как они были занесены в переписях 1834 и 1850 гг., и примем в расчет незамужних из православных дворов (некоторые из них явно были населены скрытыми староверами) (таблица 4.4), мы увидим, что общее число никогда не бывших замужем взрослых староверок слегка увеличилось за период между 1834 и 1850 гг., что число избегавших замужества православных женщин слегка сократилось (более чем слегка, если принять во внимание рост православного контингента к 1850 г.) и что уровень сопротивления браку в Пешково стабилизировался на 32–37 %. При таком малом количестве взрослых женщин в деревне некоторые случайные колебания за длительный период времени неизбежны.

Однако видимая стабильность отвращения от брака в Пешково — иллюзия: общее число взрослых незамужних женщин действительно вышло на постоянный уровень, однако вскоре оно начало неуклонно снижаться, точно так же как в Случково и Алёшково, потому что после 1830 г. в Спасовых дворах, содержавших взрослых незамужних женщин, молодые уже были готовы к замужеству. И опять же мы не можем узнать из данных ревизий, по какой именно причине молодые незамужние женщины из ревизской сказки 1834 г. отсутствуют в переписи 1850 г., но, скорее всего, большинство из них вышло замуж из родного двора и из своей деревни. В трех Спасовых дворах в 1834 г. было всего две незамужних девушки младше 25 лет — 12 и 20 лет. К 1850 г. обе исчезли и хотя бы одна из них наверняка вышла замуж. В шести номинально православных дворах, в 1834 г. содержавших взрослых незамужних женщин, было и две незамужних девочки 12 и 16 лет, и к 1850 г. обе они ушли, вероятно по причине замужества. Там были также четыре девочки в возрасте от одной недели до 5 лет, все они тоже исчезли. Семидневная девочка, скорее всего, умерла (ей было бы всего 16 — минимальный брачный возраст после 1830 г., если бы она осталась жива), и, возможно, одна или две из трех остальных умерли тоже, а хотя бы одна выжила и ушла из Пешково замуж.

Возобновление выхода девушек замуж как в трех Спасовых, так и в шести номинально православных дворах говорит о том, что как минимум эти шесть дворов тайком придерживались Спасовой веры. В отличие от них пять юных поморок, которым в 1834 г. было 14, 14, 16, 21 и 24, в 1850 г. оставались незамужними. Две поморки — 9 и 20 лет в 1834 г. — к 1850-му исчезли; даже если обе вышли замуж, воздержание от брака оставалось превалирующей тенденцией среди пешковских поморок так же, как среди поморок в приходе с. Купля в целом. Это, конечно, является дополнительным доказательством расхождений в поморской и Спасовой брачной идеологии и практике после 1830 г. и предположения, что спасовцы прихода с. Купля где-то в годах 1830–1834 более или менее единогласно и одновременно вернулись к крестьянской традиции универсального брака.

ПОМЕЩИЧЬИ ДЕРЕВНИ

В 1800 г. из трех помещичьих деревень прихода с. Купля только в Хорошево наблюдался более чем незначительный уровень сопротивления женщин браку: восемь из 34 женщин 25 лет и старше (19 %) никогда не были замужем. Мало что изменилось и впоследствии. В 1830 г. Хорошево было все еще поделено между тремя владельцами, один из которых появился после 1800 г. Во всех трех владениях были старые девы, но общее их число сократилось до 6 из 39 (15,4 %), одна из них жила во дворе, записанном священником как Спасов. За период между 1830 и 1850 гг. все три владельца сменились; уровень женского сопротивления браку держался почти без изменений — 8 из 50 (14 %) — и ни одной старой девы в Спасовом дворе[356]. Это были незначительные колебания, никак не связанные, судя по всему, со сменой владельцев.

В исповедной ведомости 1830 г. села Купля, с которого ведомость начиналась, вместе с первым листом недостает первых четырех дворов; в остальных 18 дворах только 2 из 32 женщин 25 лет и старше в 1830 г. (6,3 %) никогда не были замужем. Имя владельца исчезло вместе с первым листом, но тому же анонимному помещику принадлежала д. Харлаково, где всего 1 из 17 женщин 25 лет и старше (5,9 %) никогда не была замужем[357]. В 1850 г. в с. Купля было два владельца: постоянно проживающий там Павел Кодин и живший в другом месте Дмитрий Извольский; в обоих владениях было по одной старой деве, которые вместе составляли 5,5 % общего женского населения села в возрасте 25 лет и старше[358]. Конечно, цифры по с. Купля маленькие, но то, что и в 1830, и 1850 гг. там были два двора, в каждом из которых находилось по одной незамужней женщине 25 лет или старше, представляло собой отход от поголовного замужества женщин с. Купля в XVIII в. В 1850 г. д. Харлаково уже не была больше приписана к приходу с. Купля.

ОБЩАЯ КАРТИНА СОПРОТИВЛЕНИЯ БРАКУ В ПРИХОДЕ С. КУПЛЯ