Когда мы начнем налаживать климатическую инженерию, вред неизбежен. Но кто понесет убытки от этого вреда?[756]
Как в ходе выплаты компенсаций мы будем различать ущерб от дестабилизации климата и ущерб от климатической инженерии? Важно рассмотреть сценарии, учитывающие крайне тяжелую политическую ситуацию, в которой окажутся развивающиеся страны, ведь именно они с высокой вероятностью будут в наибольшей мере и наиболее болезненно испытывать на себе последствия погодных аномалий (ураганы, засухи, наводнения, изменения уровня моря). Вполне реалистичной выглядит сегодня и перспектива геоинженерной гонки вооружений. Распыление серы в стратосфере таит в себе опасность для озонового слоя[757], угрожая к тому же исчезновением муссонных осадков в Африке и Азии и засухами в Амазонии[758]. Есть мнение, что проект распыления серы в стратосфере серьезно ухудшит погодные условия в Субсахарской Африке[759].Понятно, что при принятии любых решений, касающихся внедрения данной технологии, появятся те, кому они выгодны, и те, кто останется в убытке. От этого никуда не уйти. У нововведений всегда есть разрушительный аспект: их успешное внедрение означает отказ от прежних решений, которые деградируют или полностью отмирают, а тем, кто ими пользовался, приходится нести убытки в процессе адаптации к новым условиям[760]
. Но, судя по тому, что мы рассуждаем о науке и технике исключительно в категориях прогресса, мы попросту не принимаем этого в расчет. Особенно остро такие проблемы встают в случае геоинженерного проекта.Стоит обратить внимание, к чьим голосам уже сейчас почти не прислушиваются в дискуссии о климатической инженерии. Мы видим, что такие дискуссии ведутся только в развитых странах, главным образом представителями точных наук. В них не участвуют ни представители рядовых граждан, проживающих на территориях, которые подвергаются наибольшему риску, ни ассоциации фермерских хозяйств, ни гражданские объединения из тех или иных государств, ни те, кто представляет интересы будущих поколений. Как я уже отмечала, в самой проблеме климатических изменений кроется недопустимое с этической точки зрения отсутствие симметрии: не те, на чью долю приходится больше всего выбросов парниковых газов, наиболее болезненно ощутят последствия климатических изменений. Аналогично, скорее всего, произойдет и с геоинженерией: она нанесет ущерб не тем, кто выступит ее инициаторами.
Как подчеркивает Кайл Поуис Уайт, изучающий воздействие климатических изменений на коренные народы, можно было бы изначально разрабатывать политические модели контроля над солнечным излучением с учетом интересов и при участии тех социальных групп, которые применение этой технологии в наибольшей степени поставит под удар. Между тем, хотя формально первые проекты управления климатической инженерией и провозглашают необходимость получить согласие рядовых граждан на внедрение этой технологии, участвовать в принятии решения могут только стороны, заинтересованные в такой стратегии[761]
.Вероятно, в случае внедрения геоинженерии от потенциальных последствий погодных аномалий в первую очередь пострадает коренное население таких регионов, как Арктика, Тропическая Африка или, например, Индонезия. Но представители этой части человечества не участвуют в дискуссии о геоинженерии[762]
. Местные охотники и земледельцы лишены возможности самостоятельно принимать решения, на которые имеют право. Из истории мы знаем, что локальные этнические группы зачастую больше всех страдают от технических или промышленных катастроф. Повседневные практики коренных народов во многом строятся на отношениях с окружающей средой, другими видами и климатом. К тому же среди аборигенов выше риск климатических миграций. При этом коренные народы редко выигрывают от технических достижений модернизированных обществ.В то же время стоит отметить, что исследователи, работающие над проектами управления солнечной радиацией, ведут себя все более осторожно, сознавая серьезность проблем, сопряженных с внедрением такого рода технологий, и их вероятные побочные эффекты. В частности, Кит напоминает, что геоинженерия обязательно должна быть на институциональном уровне связана с низкоуглеродной политикой, а ее изучение должно оставаться прозрачным и подлежать демократическому контролю[763]
.