Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

Крайне честолюбивый фельдмаршал рассчитывал на одно из первых мест в государстве; но ни новых постов, ни ожидаемого звания генералиссимуса не получил. Более того, уже 30 октября Нолькен сообщил, что после ссоры Бирона с Минихом по поводу оказания последнему почестей со стороны гвардейских караулов фельдмаршал стал появляться при дворе Елизаветы.[1273] Если допустить, что эти контакты были неслучайны, то не исключено, что предусмотрительный фельдмаршал считал возможным использовать имя цесаревны в предстоявшей акции. На следствии в 1741–1742 гг. всплыл и тот факт, что он якобы призывал караульных гвардейцев действовать в защиту прав Елизаветы.[1274] Но в итоге Миних всё же предпочёл выступить от имени матери императора.

Постаравшиеся узнать подробности нового переворота дипломаты (Финч и Пецольд) установили, что 7 или утром 8 ноября 1740 г. Миних имел беседу с Анной Леопольдовной и после её жалоб на поведение регента обещал свою помощь. Сам фельдмаршал указывал в мемуарах, что некие «благонамеренные лица» убедили Анну, что «для блага государства необходимо удалить Бирона и его семейство», после чего она и поручила ему арестовать герцога. Старый солдат честно исполнил приказ матери императора. Миних приводил в воспоминаниях как аргумент в пользу переворота якобы предусмотренное завещанием Анны Иоанновны право регента «испытать» императора по достижении им 17 лет и «вынести суждение о том, в состоянии ли он управлять государством», что не соответствовало действительности — такого пункта в «завещании» не было.[1275]

Однако близкие к Миниху мемуаристы (его сын и адъютант Манштейн) указывают, что фельдмаршал сам предложил арестовать герцога. Эрнст Миних отметил, что днём 8 ноября его отец поехал к принцессе, «представил ей, какой опасности не только все верные служители императорских родителей, но также и сама она подвержена в случае, если герцог Курляндский далее в регентстве останется, и вызвался, чтобы ей только угодить, предать герцога арестантом в её руки, но дабы офицерам и солдатам, которых он к тому употребить намерен, придать больше бодрости, просил он благоволения присутствовать ей при том персонально».

Возглавить переворот лично Анна не решилась, да и нужды в этом не было. Однако санкция матери императора была необходима для осуществления предприятия по свержению законного правителя. Стороны, по свидетельству Миниха-сына, договорились, «чтоб отец мой в наступающую ночь приехал опять к принцессе, взял от неё с караула потребную команду и регента арестовал. После чего отец мой, присоветовав ей никому, и даже её супругу, ни слова о том не говорить, откланялся и поехал прямо к герцогу почтение своё отдать и, что того страннее, в тот же самый день у него обедал».[1276]

Между десятью и одиннадцатью часами вечера 8 ноября[1277] фельдмаршал со своим адъютантом отправился в Зимний дворец; Анна Леопольдовна вышла к фельдмаршалу и караульным офицерам, допустила их к руке, поручила исполнять все распоряжения Миниха в отношении регента и объявила, что «их верность без награждения оставлена не будет». После этого напутствия фельдмаршал с 30 (по Миниху-младшему) или с 80 (по мемуарам Манштейна) солдатами отправился к Летнему дворцу — резиденции Бирона.

Первое подробное описание «техники» дворцового переворота сделал один из главных участников события — боевой офицер Манштейн: «Шагах в 200 от этого дома отряд остановился; фельдмаршал послал Манштейна к офицерам, стоявшим на карауле у регента, чтобы объявить им намерения принцессы Анны; они были так же сговорчивы, как и прочие, и предложили даже помочь арестовать герцога, если в них окажется нужда. Тогда фельдмаршал приказал тому же подполковнику Манштейну стать с одним офицером во главе отряда в 20 человек, войти во дворец, арестовать герцога и в случае малейшего сопротивления с его стороны убить его без пощады».