Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

Пётр III на первых порах стремился ублажить гвардию. В Преображенском полку, которым он командовал в качестве престолонаследника с 1742 г., он в первый день своего царствования повысил в рангах почти весь офицерский состав; несколько десятков офицеров гвардии, возведённых в новые чины 25 декабря 1761 г., через день-другой без всякой выслуги получили следующий чин. В их числе были будущие участники заговора Пётр Пассек и адъютант Сергей Бредихин. То же происходило и в прочих гвардейских полках: по подсчётам М. И. Семевского, повышение получили 333 унтер- и обер-офицера. Одновременно государь уволил из четырёх полков более 170 человек: сержантов, вахмистров, прапорщиков и прочих чинов, до капитанов гвардии включительно.[1786]

Пётр понимал роль гвардейского начальства в придворной жизни и сделал необходимые назначения. Подполковником преображенцев стал Н. Ю. Трубецкой, Конную гвардию царь поручил в феврале своему дяде Георгу; подполковниками Семёновского и Измайловского полков остались А. И. Шувалов и К. Г. Разумовский, к которым император благоволил.

Войска приветствовали нового государя, но, по-видимому, их радость не была единодушной. В первый день царствования 26 офицеров-преображенцев подали прошения об отставке из-за «обструкции в животе», «тиснения в груди» и «трепетания сердца». Милость была оказана; но в марте-мае в отставку стали проситься и другие офицеры Преображенского и Семёновского полков, в том числе вновь пожалованные. Была ли это реакция на только что вышедший манифест о вольности дворянства или гвардейцы таким образом выражали свое неодобрение, на основании казённых документов сказать трудно. Но такая инициатива накануне нового похода была императору явно неприятна. Следствием явился поступивший в апреле приказ о запрещении при отставке произведения в следующий чин тех, кто не выслужил год в предыдущем.[1787] Месяц спустя император-полковник довёл до сведения подчинённых, что многие унтер-офицеры просятся в отставку, «не имея никаких болезней», и повелел отправлять таких в действующую армию.[1788]

Книга приказов 1762 г. по Семёновскому полку свидетельствует, что с первых дней царствования Пётр III повёл наступление на гвардейские вольности. Он приказал военным новые мундиры «иметь недлинные и неширокие, и рукава б у тех были уские с малинкими обшлагами, так как пред сим во всей армии имелись; и салютация эспонтонами, как прежде до 1740 г. чинено было». Офицерам было велено носить «белые волосяные банты», белые штиблеты и салютовать эспонтонами, а солдатам — новые шляпы «против опробованных». На вахтпарадах царь сам следил, чтобы у офицеров «воротники у кафтанов вплоть пришиты были», а солдат учил «держать ружья опустя вдоль руки на правом плече круче». Недовольный выправкой гвардейцев, император приказал офицерам лично обучать каждого солдата «в своих покоях» и маршировать по «расписанию темпов». Он распорядился и о том, чтобы «солдатские жёны вина не выносили». Все эти меры были им приняты только за первые две недели 1762 г.[1789]

В марте приказано было завершить переобмундирование; при этом сукно офицерам велено покупать «от себя», а за новые аксельбанты вычитать у них из жалованья. «Постройка» новых мундиров продолжалась до июня и обошлась только одному Преображенскому полку в 69 тысяч рублей, которые не были выплачены даже к концу года. Новая офицерская форма «со всем прибором» тянула, по свидетельству полковых документов, на огромную для небогатого дворянина сумму — 130 рублей. Уже после переворота командование просило избавить от вычетов на мундир всех, у кого было меньше 200 душ. Но ведь кроме парадного или «богатого» мундира, офицеров обязали сделать себе и обычные «вицмундиры».[1790]

Полковые бумаги говорят, что вслед за введением новых штатов и формы в полках начались частые учения — «полковой строй» по только что отпечатанному уставу. Премудростям новой экзерциции пришлось обучаться как восемнадцатилетнему рядовому-преображенцу Гавриле Державину (он даже на склоне лет помнил, «как он платил флигельману за ученье некоторую сумму денег»), так и его командиру Н. Ю. Трубецкому. Одно за другим следовали замечания: о ношении шпаг, сделанных только «по образцу»; немедленном «выбелении» древков у алебард и даже запрещении «накладных усов» — сей признак доблести было приказано «велеть отращивать» естественным образом.

Гвардейских гуляк отлавливал специальный караул, поставленный у популярного кабака «Звезда», увековеченного в стихах служившего в те времена в Семёновском полку поэта В. И. Майкова: