Эпоха «дворских бурь». Очерки политической истории послепетровской России (1725–1762 гг.)

Новый план преобразований сложился у Паниных и их воспитанника только к началу 1780-х гг., когда и Никита Иванович, и его брат уже не играли руководящих ролей в правительстве. Согласно этому плану, Сенат становился выборным, на основе дворянских собраний, учреждением, и как высший судебный орган обеспечивал контроль за соблюдением законов с правом представления монарху на издаваемые им акты. Н. И. Панин считал необходимым и «согласие государства» на законодательную деятельность монарха, но этот пункт не был автором пояснён. Непосредственное же управление сосредотачивалось в «министерском» Совете из возглавлявших отдельные отрасли высших чиновников.[1938]

Необходимость закона о престолонаследии была выношена «эпохой дворцовых переворотов» и вновь встала на повестку дня после 1727 г. Ещё одно панинское предложение — о создании «министерского» или «государева» Совета — могло бы явиться шагом к более эффективной системе управления, но никакого «конституционного» начала в себе не несло. Впрочем, и Павел отказался от создания полновластного Сената и отдал предпочтение принципу максимально жёсткой централизации власти.[1939]

На наш взгляд, главный пункт «панинско-павловского» проекта о выборном «законохранящем» Сенате обращён не столько в будущее, сколько в прошлое: он воспроизводил ту же идею создания представительного и контрольного органа, которая впервые появилась в «шляхетских прожектах» 1730 г. Эту же восходящую к 1730 г. мысль о полновластном Сенате вновь озвучивали в 1801 г. Г. Р. Державин и П. А. Зубов. По их проекту кандидатов в члены этого учреждения должно было избирать «собрание знатнейших государственных чинов» и чиновников V класса.[1940]

Осознание необходимости качественно нового государственного устройства на основе «непременных законов» и гарантий их исполнения было уже следующим этапом развития общественной мысли. Проявилось оно тогда же, в начале XIX в., и было генетически связано с прошлым в набросках и проектах молодого М. М. Сперанского и брата екатерининского фаворита В. А. Зубова.[1941]

Как раз в это время, когда шансы на получение власти (легальным или «переворотным» путём) были утрачены, образ справедливого Павла-наследника стал перемещаться из придворных сфер на «улицу». В 1780-е гг. количество самозванных «Петров III» сокращается, но зато появляются первые дела Тайной экспедиции о самозванцах или о «посланцах» Павла, оказавшихся неразборчивыми авантюристами.[1942]

Механизм власти

За проходившей на авансцене борьбой придворных «партий» вырисовывается более серьёзная проблема создания надёжной и работоспособной структуры управления. Панинский проект Императорского совета был отклонён — вместо него в начале 1763 г. сформирована Комиссия о вольности дворянства из тех же восьми человек, которых предполагалось включить в Совет (Н. И. Панин, Г. Г. Орлов, А. П. Бестужев-Рюмин, З. Г. Чернышёв, К. Г. Разумовский, М. Н. Волконский, Я. П. Шаховской, М. И. Воронцов).[1943] Однако доклад этой комиссии с предложением о введении «неколебимого устава» о правах дворян (включавшего в том числе отмену петровской «Табели о рангах» в части получения дворянства разночинцами, запрещение конфискации дворянских владений, свободный выезд и службу дворян за границей) также не был утверждён.

Новым шагом в этом направлении стала реформа Сената, которая уже не раз рассматривалась в литературе. Однако персональный состав Сената, насколько нам известно, ещё не изучался.[1944] Попытаемся проследить эти изменения на протяжении первых семи лет нового царствования — 1762–1769 гг. Перед переворотом Сенат состоял из 13 человек. Большинство из них, кроме А. Д. Голицына, И. В. Одоевского, А. Б. Бутурлина и М. И. Воронцова, стали сенаторами в 1760 г.: Н. Ю. Трубецкой, Р. И. Воронцов, А. И. Шувалов, И. И. Неплюев, И. О. Брылкин, А. Г. Жеребцов, И. И. Костюрин; П. С. Сумароков и брат канцлера И. И. Воронцов были назначены Петром III. Ещё один сенатор, П. Г. Чернышёв, ранее был послом в Париже.

Екатерина уже в день переворота ввела в состав Сената гвардейских и армейских генералов (Ф. И. Ушаков, М. Н. Волконский, В. И. Суворов), а также «статских» и придворных сановников (Н. А. Корф, Н. И. Панин, К. Г. Разумовский, П. Б. Шереметев). Вместе с ними в Сенат вошли отстранённые от дел министры елизаветинского царствования Я. П. Шаховской, А. П. Бестужев-Рюмин, М. М. Голицын. Из последних только престарелый генерал-адмирал М. М. Голицын оказался неспособным к работе и в том же году получил отставку. Других же отставок и тем более репрессий не последовало (см. Приложение, таблица 3).