Эпоха крестовых походов и ее герои

Саладин «не смог» (так выражается, например, Кутлер[27], повторяя выражение арабских историков) выполнить в указанный срок условия договора: он не уплатил ничего из 200 тысяч бизантов, не отдал Креста Христова и не отпустил никого из христианских пленников. Тогда (по выражению того же историка) произошла отвратительная сцена. Ричард впал в безмерный гнев и, вытребовав пленников Акры, велел немедленно отрубить им головы под городскими стенами. Это была его «первая ошибка»: после этого Саладин имел основание не исполнять ни одного из условий договора и в дальнейших столкновениях не давать никакой пощады христианам. Другой недостаток Ричарда заключался в том, что при всей своей личной храбрости он оказался не способен составить «разумный план кампании» и провести его без отклонений. «Перед ним стояла ясная задача — разрушить военную силу Саладина и завоевать Иерусалим». Отклоняясь от нее, Ричард «совершает новый промах», аналогичный тому, который заставил латинское войско завязнуть под Акрой: вместо того чтобы двигаться к Иерусалиму, английский король решил завоевать прибрежный город Аскалон. Этому историки вслед за хроникерами находят, впрочем, объяснение. Заняться Аскалоном Ричарда могло побудить влияние Лузиньянов, у которых были виды на Яффу, или тех рыцарей, у которых были владения в прибрежной полосе, или итальянских купцов, у которых были интересы в приморских городах.

Путь к Аскалону, трудный сам по себе, отягчался тем, что по велению Саладина на всем его протяжении были разрушены селения, которые могли стать опорными пунктами для воинов Ричарда, и на каждом шагу грозили стычки с сарацинами. Около Арсуфа 7 сентября крестоносцев встретила 50-тысячная армия Саладина. Анонимный автор хроники «Путешествия короля Ричарда» пишет: «Богомерзкие турки напали на нашу армию со всех сторон, с направления моря и земли. На две мили вокруг не было места, даже пяди земли, которое бы не было покрыто враждебной расой турок». Натиск воинов Саладина был чрезвычайно силен, но крестоносцы устояли, несколько раз контратаковали и обратили врага в бегство.

Куглер считает, что Ричард, «увлеченный личными подвигами», обусловившими победу, «забыл свой долг полководца» и поэтому не преследовал сарацин. Достигнув Яффы, частично разрушенной, но где все-таки имелись условия для отдыха, войско остановилось, «вместо того чтобы немедленно идти на Аскалон». Этим воспользовался Саладин, который решил — с крайне тяжелым чувством — предать Аскалон разрушению. Задержка в Яффе стала, таким образом, «новым промахом» Ричарда.

Услышав о начавшемся 16 сентября разрушении Аскалона, Ричард хотел было поспешить туда, но опять пошел на поводу у советчиков, которые теперь считали, что лучше всего будет забыть про Аскалон, а Яффу превратить в опорный пункт, для чего отремонтировать здесь все поврежденные укрепления, а затем быстрым маршем идти на Иерусалим. Ричард принял этот план. Однако восстановление Яффы и нескольких разрушенных замков в округе шло очень медленно, а Ричард, словно забыв о конечной цели, «тратил время в частных стычках, в аванпостной войне, где искал самых изысканных опасностей». Его безумная отвага неизменно производила впечатление на сарацин, слава впереди него, но во всех этих подвигах король терял драгоценное время. Кроме того, затянувшаяся остановка в Яффе привела к разложению дисциплины; крестоносцы все меньше думали об освобождении Гроба Господня и все больше о развлечениях: целыми отрядами они уходили в Акру, чтобы вести там веселую жизнь.

И уж точно не был озабочен победой крестоносного дела Конрад Монферратский. Заинтересованный в сохранении за собой сеньорий, назначенных ему договором под Акрой, он совершил очередное предательство, тайно обратившись к Саладину с просьбой санкционировать передачу ему этих владений; за это Конрад обещал вождю сарацин помощь против своих единоверцев.

И в это же время Ричарду был нанесен еще один удар — издалека. Пришла весть, что Филипп II Август вторгся в его французские владения и что поддерживаемый Филиппом Иоанн Безземельный в самой Англии готовит ниспровержение власти Ричарда.

Таким образом, ситуация едва ли не разом перевернулась. Ричард, считавший, что окончательная победа — это лишь вопрос времени, вынужден был задуматься о прекращении своей экспедиции. Теперь его задача состояла в том, чтобы оставить за собой хотя бы то, что удалось завоевать. Ради этого он начал с Саладином переговоры о мире, которые, однако, оказались бесплодны. Арабские хроникеры утверждают, что вина за это целиком лежит на английском короле: «Едва лишь намечалось некоторое соглашение, он внезапно от него отказывался. Едва его предложения бывали приняты, он возбуждал новые осложнения». Правда, мы не можем фактами ни подтвердить, ни опровергнуть эти слова.